Когда раздался дикий крик: "Убииииилиии!!!"...
Когда крестьяне заволновались...
Прасковья стояла рядом с Мотрей. Детей ее на площади, кстати, не было. То ли в погреб пихнула, то ли на чердак, но хоть с собой не потащила.
Убивать будут, грабить, жечь...
Чутьем загнанного зверя Прасковья поняла, ЧТО сейчас будет.
Рванула за руку Мотрю, дернулась к ближайшему плетню... какие там заборы? Плетень, да еще и с прорехами, а к чему больше-то?
Все свои, все друг друга знают, никто чужого не замает...
Мотря была негибкой, она не понимала.
А...
Крестьяне заволновались.
- СТОЯТЬ!!! - заорал кто-то из "збройных".
Толпа - опасный зверь. Сейчас кинется, и их сомнут, задавят числом, уничтожат...
Не так их много, чтобы справиться, когда на людей находит остервенение. Они опасны... они кидаются, они зубами и когтями во врага вцепляются, они о себе уже не думают...
Те, кто носят оружие, знают об этой особенности. И - боятся.
Человеку в таком состоянии неважно - на пулеметы идти, на пушки... он - дойдет. И вцепится.
Прасковья упала за секунду до того, как раздались первые выстрелы.
Упала, потянув за собой подругу.
Упала под плетень, откатываясь подальше от ног и дороги, на обочину...
Летом здесь росли лопухи. Густые, высокие, способные укрыть.
Сейчас их не было.
Но...
Никому до Прасковьи и дела не было.
Первые выстрелы.
Первая кровь.
Первые упавшие люди.
Крики, вой, растерянность толпы, которая не успела стать зверем, крики врагов - что бы они не говорили о своих высоких целях, они все равно враги...
Те, кто приходит отнимать хлеб, отнимают самое жизнь. Они не могут быть никем иным, только врагами. Только убийцами.
Пуля - или голод?
Пуля милосерднее...
Прасковья лежала и молились. И рука Мотри в ее ладони дрожала. Подруга была жива, это было хорошо...
- Парашка, как же так...
Почему шепот слышнее крика?
- Не дергайся.
Сейчас важно только это.
Чтобы не пристрелили по ошибке. Не затоптали. Не...
У нее дети. Она должна выжить, остальное - побоку.
Ванятка и Васятка сейчас в лесу. Если мать не придет, они обречены. Она должна выжить...
А еще Прасковья знала - когда ее муж вернется... жены у него не будет.
И семьи у него тоже не будет.
Женщина может простить многое, но когда их детям нужна была защита, мужа не было рядом. Когда ей нужна была помощь, его не было рядом. А коли так....
Не было тебя рядом?
Обошлись?
И иди к Хелле! Женщины могут простить - за себя. Но за детей они не простят.
***
Лежать пришлось минут пятнадцать. Но страшнее времени в жизни женщин - не было.
Лежать, слушать выстрелы, слышать крики... а ведь и их тоже... могут.