– Первый опыт в пятнадцать, он сопляк, я дура, одно сопение и неловкость. Сколько я их поменяла, жуть! Сперва думала, что-то со мной не так, потом – что всё обман, вообще не бывает этого оргазма, все имитируют. А тут клёвый подкаст послушала, я тебе потом ссылку дам. Сделала всё по науке, две недели училась мастурбировать, и так, и этак, мне уже в сексшопе скидку дали. Ты хоть знаешь, что не бывает вагинального оргазма, это всё клюква, а клитор – он большой, бугорок – как верхушка айсберга? Остальное всё внутри, надо только понимать, где и чем. Вот у тебя как с этим?
Елизавета покраснела то ли от коктейля, то ли от смущения, сказала:
– Да никак, всё одного типа не разлюблю, а с другими не могу.
– Это Игоря? Да ладно, не потей, я же вижу, как ты на него смотришь.
– Как?
– Как мама на особенного ребёнка, с болью и нежностью. Чего хихикаешь, так и есть, они все альтернативно одарённые. И нафиг не нужны, без них лучше.
Белка подняла бокал, в этот миг рэпер неожиданно смолк, и на весь зал разнёсся тост:
– За мастурбацию!
Люди замерли, принялись вытягивать шеи, чтобы рассмотреть авторку столь своеобразного лозунга; Елизавета засмеялась:
– Тише ты, видишь, народ челюсти роняет.
– Пусть роняет. Эй, вы! Да-да, вы все! Замшелые динозавры, бумеры, копролиты! Другое время теперь, понятно?
Рэпер врубил минусовку на полную, гася Белкин спич, но бомонд продолжал испуганно коситься, отползать, так что вокруг девушек образовалось разреженное пространство.
– Давай, систер, выбирайся из болота. Ты понимаешь, что мир меняется и никогда не будет прежним? Россия – последний обломок.
Елизавета, несколько растерянная натиском, спросила:
– Может, не надо? Как-то непривычно.
– Латимериям тоже поначалу на суше было непривычно. Ты какого года, восемьдесят пятого? Угадала, значит. У нас не пятнадцать лет разницы и даже не век, а тысячелетие, эпоха! Всё по-другому, и вам, бумерам, надо либо признать это, изменить себя, либо сгнить, причём без пользы, из динозавров хотя бы нефть получилась.
Елизавета молчала, хмурилась, гладила тонким пальцем ножку бокала.
* * *
Игорь набирал тарталетки, собираясь отнести девчонкам, когда грохочущая музыка вдруг смолкла и на весь зал разнеслось:
– За мастурбацию!
Игорь вздрогнул, чуть не выронил тарелку, узнав Белкин голос, подумал: «Напились, что ли? Тем более надо закуску отнести». Стал пробираться сквозь толпу и увидел высокого человека с восточным лицом. Гость, ни с кем не здороваясь, быстро прошёл к распорядителю, кивнул и скрылся за тяжёлой портьерой. Игорь какое-то время постоял в задумчивости, сунул тарелку официанту, подошёл к распорядителю: