Беловолосый мальчик, содрав жаркую шапку-ушанку, смотрел на «юнкерс». На плоскостях вдруг вспыхнули злые жёлтые язычки. Грохот очереди выбил из воды две фонтанные дорожки, распугав солнечных зайчиков.
Дорожки наперегонки скакали к борту.
Люди начали медленно, будто ломаясь, падать на колени, потом – ложиться на живот, неловко пряча под себя мешки и узелки с нищенскими своими драгоценностями. Крики раненых заглушал грохот пулемётов.
А мёртвым было уже всё равно.
– Бомбы экономит, сука. Развлекается.
Небритый дядька в замасленном бушлате, вцепившись прокуренными пальцами в ржавый борт, наблюдал за уходящим на повторный круг бомбардировщиком. Обернулся на стоящего мальчика и заорал:
– Свихнулся, малёк? Падай на палубу!
Немец возвращался, почти цепляя колёсами сверкающую осколками солнца воду.
Матрос пихнул мальчика в перекрещенную пуховым платком грудь, сам упал сверху, прикрывая. Крепко запахло махрой и перегаром.
Заполняя всё вокруг, нестерпимо выл самолётный двигатель. Отбойными молотками били в уши пулемёты.
Дядька всхлипнул и расплылся огромной, тяжелеющей тушей. Из него толчками выливалась кровь, горячая и липкая.
Мальчик попытался закричать, но не смог – передавленная грудь отказывалась дышать.
Вой. Грохот. И кусочек синего неба между нависающим бортом баржи и пепельными волосами матроса.
* * *
Капитан, кряхтя, поднялся по верёвочному трапу, перевалился через борт. Осколки стекла расстрелянной рубки порезали щетинистую щёку; юшка нехотя сочилась, капая на тужурку. Пробрался по скользкой палубе в бурых потёках, переступая через трупы, похожие на пыльные тощие мешки. Машинально поднял тряпичную куклу: лицо нарисовано химическим карандашом, рука оторвана, нитки болтаются, как обнажённые нервы.
Нашёл. Потрогал недвижную спину в чёрном бушлате. Просипел:
– Егорыч, чего же ты! А швартовка теперь на ком? Эх…
У борта скрючился труп мальчика с вырванным пулей виском. Белые волосёнки топорщились слипшимся тополиным пухом.
Капитан поморщился, оглядывая заваленную палубу. Пробормотал:
– Не довезли. Они думали, что отмучились, а теперь вон как…
Услышал скребущий звук, оглянулся.
Мёртвый мальчик искал что-то, шаря грязными пальцами по железу. Нащупал осколок височной кости, вставил на место.
И открыл глаза.