– Так что насчет меня? – напомнила Терентьева. – Вы сказали, что не я это сделала. Значит, я могу идти? – она привстала.
– У меня к вам еще будут вопросы, – строго посмотрел на нее Алексей, – сядьте.
– Вы же видите, что я больна! – огрызнулась Терентьева. – Да еще всех вас могу перезаразить!
– А у меня восемь лямов свистнули! – напомнил Кит. – Сказано сидеть, значит, сиди. Никто не уйдет, пока Леха не отпустит.
Терентьева метнула на Маврушкина злой взгляд, но послушалась. Она отсела в сторону, достала носовой платок, потом отвернулась к стене, и, сняв маску, шумно высморкалась.
– Слава богу, все просто, – Леонидов тонко улыбнулся. – Сейчас каждый из вас прописью напишет «восемь миллионов рублей». Тот, чей почерк совпадет с рукой, писавшей на этом конверте, – он кивнул на «куклу», – и украл деньги. Задачка в одной действие, – не удержался он.
– А если писали левой рукой? – хмыкнул Верещагин.
– Не похоже, – серьезно сказал Алексей. – Уж поверьте мне, сыщику с огромным опытом. Когда пишут левой рукой, это выглядит иначе. Нет, писали правой. И не левша. Левши среди нас есть? – Все молчали. – Значит, подозрения ни с кого не снимаются.
– Дура, ты не видела, что ли, что это не тот конверт?! – накинулся Кит на жену.
– Подпись-то моя, – огрызнулась та. – И потом: кто что в тот день соображал?
– Резонно, – вздохнул Алексей. – Я помню, как нашел на диване папку с документами. Наталья, а вы помните, как чуть ее не потеряли?
– Да уж, – Трухина поежилась.
К большому удивлению Алексея никто не занервничал. Хотя он считал трюк с проверкой почерка блестящим.
Алексей выцепил взглядом помощницу Терентьевой, мышку в свитере, и сказал:
– Девушка, вы отсядьте. Вас в тот день здесь не было. Значит, вы от экспертизы освобождаетесь.
– Ты хочешь сказать, что я тоже должна писать эти буквы? – внезапно обиделась Альбина Андреевна.
Это была первая и пока единственная реакция на предложение Алексея провести почерковедческую экспертизу.
– Обязательно, – серьезно сказал он.
– Ох, Леша, Леша, – покачала головой его риелтор. – Я уже жалею, что взялась тебе помогать.
Но Алексей уже полностью себя контролировал. Он больше не был «Лешей», и даже не был участником сделки. Он вообще забыл, что должен забрать отсюда, из банка, какие-то деньги. Он – сама объективность. Сыщик. Потому что преступник не только хитер, но и – великолепный актер. И он сейчас играет спектакль, стараясь отвести от себя подозрение.
– Кто первый? – он обвел глазами присутствующих.
– По кругу пускай, – оскалился Кит. – Хошь, с меня начнем.
Алексей подвинул в его сторону листок. Присутствующие, исключая Терентьеву, которая уже внесла свою лепту, их было одиннадцать человек, по очереди брались за ручку и выводили на листе бумаги слова «восемь миллионов рублей». А Алексей внимательно за ними следил. Никто особо не нервничал. Только Валентина Степановна перед тем как взять ручку, вопросительно посмотрела на Алексея: