Дарти проснулась шестнадцать часов и двенадцать минут спустя, не понимая, где она, и с болью во всех суставах. Девяносто секунд ушло на то, чтобы вспомнить, что она в костюме, в коконе, в пятидесяти метрах над уровнем земли, совершенно измотанная и с тяжелой головой от количества съеденного болеутоляющего. Затем она сориентировалась во времени.
Машинально собрав и уложив вещи, она сползла вниз по лозе и встала в раздумьях посреди подлеска. Приближалась ночь, долгая ночь; у нее еще было время вернуться на базу, не вызывая помощи, и теперь каждый день увеличивал опасность.
Она бежала дальше.
В следующий раз, когда она отдыхала и пополняла ресурсы, ее вызвала Кракен.
— Да, дорогая? — стиснув зубы, сказала она.
— Привет, — произнесла Кракен. Повисла пауза, и Дарти чувствовала, как она с трудом подавляет свои эмоции. Шаг. Шаг. Пока ноги несли ее, ничто не могло ее поймать. Эта боль в груди только от быстрого бега. — Замин говорит, что беспокоится о тебе.
Дарти фыркнула. Она проспала слишком долго, но теперь, возобновив бег, она почувствовала, что долгий отдых благотворно повлиял на ее состояние.
— Ты знаешь, о чем Замин хотела со мной поговорить? О тебе. Ты такая замечательная. Заботливая. Очаровательная. — Дарти выдохнула. — Как часто люди рассказывают тебе о том, что я замечательная?
— Ты, наверное, удивишься, — сказала Кракен.
— Очень сложно быть коллегой кого-то настолько совершенного. Когда тебе приходилось в последний раз бороться за что-нибудь? У тебя была замечательная жизнь, Кракен, от рождения до сегодняшнего дня.
— Вот как? Мне повезло, я не отрицаю. Но я работала в поте лица. Я многим поступалась. Ты считаешь меня идеальной, потому что видишь меня в промежутках между периодами, когда я ненавижу все, чем занимаюсь.
— Каждый видит тебя такой. Если в загробной жизни поют дифирамбы, будь уверена, ты их себе обеспечила.
— Я хотела бы, чтобы ты слышала, что люди говорят о тебе. Люди восхищаются тобой, милая.
Прыжок. Прыжок. Ритм бега успокаивал ее, как ничто другое. Она даже смирилась с постоянной сыростью между пальцами ног, ягодицами и потом, текущим за ушами.
— Они любят тебя. Меня они терпят, — возразила Дарти. — Никто и никогда не видел во мне того, что видела ты.
— Да, — ответила Кракен, — я-то не пытаюсь казаться совершенной. Ты, кстати, напомнила мне вот о чем: эта твоя необходимость доказать себе… это ведь патология, Дар. Я люблю тебя. Но считаю, что твое поведение нездоровое. Амбиции — это прекрасно, но ты выходишь за пределы амбиций. Все, что ты делаешь, достаточно хорошо. Но ты отрицаешь собственные достижения и раздуваешь успехи тех, кто вокруг тебя. Ты выросла в долине Афродиты, там тридцать тысяч человек на всей этой проклятой планете. Тебя не должно удивлять, что, как бы ты ни была замечательна, найдутся люди такие же способные и умные, как ты.