Был полдень, и солнце жгло даже сквозь облака. День на Венере долог, и Дарти случалось просыпаться, а он все продолжался. Она была одна, в горах Иштар, в исследовательской поездке, в пяти ночевках от базового лагера Батлер, и, несмотря на гложущее ее стремление продолжить путешествие, она решила отдохнуть часика два. Полдень на этой широте уже приближался к сотому солнечному циклу от ее рождения, поэтому она решила открыть свой маленький запас непортящихся кексов, чтобы отпраздновать это. Цепкие пальцы и прыгучие ноги ее синтезированной в биореакторе, соединенной с кожей адаптационной оболочки помогли ей довольно просто забраться на одну из высоких стройных псевдофиг и устроиться среди ее скользких ветвей, пока нескончаемый венерианский дождь лил прямо на гладкую шерсть ее адаптационного капюшона.
На вершинах деревьев было безопаснее, если вы сидите неподвижно. Никто из крупных существ, желающих полакомиться ею, не мог залезть так высоко. Монстры не появлялись до наступления темноты, но ее могли побеспокоить болотные тигры, «проклятые» и велосирапторы. Для более крупных хищников лес был слишком густой, но ползающие скорпиокрысы оставались нешуточной опасностью. Венера была заселена всего триста солярных суток назад, и здесь, в пустыне, могло встретиться еще много неизвестных монстров.
Сырость не беспокоила Дарти, ни дождь, ни ветер ею не ощущались. Ее костюм превосходно подходил к местному климату, и вода скатывалась с меха — чуда гидрофобной техники. Он был глянцевым и отсвечивал фиолетовым, но при большем освещении становился черным, под цвет больших пальмовых листьев, с которых капли дождя стекали, словно стеклянные бусины. Листья были красно-черными, чтобы улавливать максимум света в вечно серой дождливой атмосфере. Они составляли плотный покров и опускались, когда наступал вечер.
Дарти родилась с хромосомной аномалией, проявляющейся в красно-зеленой цветовой слепоте. Ей было примерно десять солярных суток от роду, когда с помощью генной терапии ее вылечили, и она до сих пор помнила, как первый раз увидела истинные, яркие краски Венеры.
Ее окружали сотни суетящихся и щебечущих видов венерианских обитателей листвы. На их фоне звук пережевываемого кекса слышался тихо и умиротворяюще. Она не будет суетиться; будет любоваться этим природным великолепием и пытаться обнаружить места, где в навесе встретятся ненатуральные геометрические формы и углы.
Отсюда она могла разглядеть исполинские горы Максвелла на севере, его поросшая лесом вершина высоко вздымалась в плотной атмосфере планеты, — но, по большей части, она скрывалась за облаками. Дарти могла только мельком увидеть вздымающиеся стены утесов, потому что она находилась на «сухой» стороне. Горы Максвелла царапали небо, сгребая слой облаков, поэтому с «мокрой» стороны всегда шел дождь. «Баланс» в этом случае был такой, что с наветренной стороны горы были выветрены настолько, что неадаптированным земным организмам лучше было иметь с собой кислородные баллоны для дыхания. Но тут, с подветренной стороны, поднимался лес, и в дневное время видимость могла достигать нескольких километров.
