Я про себя улыбнулся. Раньше эти офицерики унтера в клочки разорвали бы за такое вопиющее нарушение субординации, а тут ничего, молчат. Перед лицом смерти все одинаковы, все жить хотят.
– Господа, я прекрасно понимаю, что ситуация складывается очень сложная. Хотя шансы у нас есть, и даже неплохие. Прошу к карте…
Обсуждение плана действий вышло коротким, но бурным, ор поднялся несусветный. Я не сдерживал офицеров, так как сам не совсем понимал, что делать, а в спорах рождается истина. Но в итоге план генерального сражения все-таки сложился, и мы приступили к его выполнению.
Экипировавшись, я вышел на улицу. У пристани уже вовсю грузились на лодки гражданские, в полном молчании, без лишней суеты. Ими руководил староста-айн, которого я опять наделил полномочиями главнокомандующего над нонкомбатантами, чем он неимоверно гордился. Неплохой мужик оказался, а организатор – вообще отличный. Верю – доведет людей до места. Идеологической частью заведовал батюшка Валериан и тоже прекрасно справлялся. Они с айном неожиданно нашли общий язык.
На площади перед трактиром выстроился весь личный состав – бойцов делили на несколько мелких отрядов. Неподалеку возился со своими пушками Максаков. К нему первому я и подошел.
– Что у вас, Сергей Викторович?
– Справимся, – спокойно ответил мичман. – Артиллеристов я из них не сделал, но прямой наводкой уже палить могут. Жаль, потом пушки бросить придется.
– Не жалейте, новые найдем.
– Вы знаете… – Мичман покосился на одну из лошадок. – Я уже стал привыкать… к земле. С корабля никуда не денешься, а здесь шмыгнул в кусты – и деру… – Он улыбнулся, а потом с гордостью добавил: – Я даже сегодня сам лошадь запряг.
– Может, в кавалериста переквалифицируетесь?
– Ну уж нет! – бурно возмутился Максаков. – Еще не хватало. Мне море даже снится.
Еще раз обсудив его роль в предстоящем сражении, я подошел к барону д’Айю и Стерлигову. Они уже собрались, француз выглядел как обычно, а капитан юстиции полностью перевоплотился; в домотканом армяке и лаптях он был как две капли воды похож на обычного крестьянина. Даже зачем-то рожу измазал сажей.
– Извините меня, Александр Христианович… – Капитан виновато поморщился. – Я был несдержан. Будьте уверены, я сделаю все, что надо. Замолчать вопрос нашим головотяпам не получится. Я дойду до самого государя.
– Пустое, Борис Львович. Я в вас полностью уверен.
– Может, хотите передать весточку родным?
Я порылся в памяти штабс-ротмистра и пожал плечами:
– Да некому передавать. Близких родственников у меня уже нет, а дальним, думаю, ни к чему.