Кто-то закричал. Мэл подумал, что это Ривер, но, должно быть, это была Зои. Когда огни погасли, она сидела на полу совсем рядом с Сайласом.
– Зои! – позвал Мэл.
– Я здесь. – Сейчас, в кромешной тьме, казалось, что она очень далеко.
– Дверь?
– Открыта.
– Ривер?
– Сейчас есть… – голос Ривер заполнил собой весь коридор, – …а сейчас нет. Я здесь, а его нет.
Она запела грустную песню на незнакомом Мэлу языке. Он предположил, что это вообще не песня, а скорее поток звуков.
За ее голосом была тишина. Корабль перестал гудеть, пол – вибрировать, и «Сунь-цзы» снова стал мертвым, холодным. Мэл услышал свое испуганное дыхание; где-то рядом дышали Зои и Ривер, а вдали раздавались мягкие ритмичные шлепки – должно быть, эти звуки издавали босые ноги Сайласа.
– Что он сделал? – спросил Мэл.
– Он ушел, – повторила Ривер.
– Я знаю, что он ушел! – рявкнул Мэл и закрыл глаза (правда, тьма при этом никуда не делась) и несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь сосредоточиться, найти равновесие, прогнать панику.
– Мэл, – сказала Зои, – фонари в твоем скафандре тоже вырубились?
– Они мертвые, как и этот корабль.
– Так как мы пойдем дальше?
– Я думаю об этом.
На самом деле он думал о том, почему Сайлас так поступил, о том, кто он, и насколько он опаснее Ривер. Мэл предположил, что Сайлас только притворялся слабым и дезориентированным, и доказательством тому служило это происшествие. Мэлу показалось, что Сайлас удаляется, возможно, потому, что сюда летит корабль Альянса. Но что, если он еще здесь? Что, если он совсем рядом с ними и сейчас наклоняется к Мэлу, и скоро Мэл ощутит запах из его рта, почувствует прикосновение его длинных влажных волос к своей щеке?
Возможно, Сайлас может видеть в темноте. Значит, свет он погасил, чтобы получить преимущество.
Мэл достал пистолет.
– Мэл! – окликнула его Зои. Она прекрасно знала, как звучит сталь, которой проводят по коже.
– Просто принимаю меры предосторожности, – ответил он.
– Но ведь он такой же, как и я, – сказала Ривер. – Он не причинит вам вреда.
– Это совсем меня не утешает, – отозвался Мэл.
Сейчас, в полной темноте, у Мэла создалось ощущение, будто его тело отделено от сознания. Его голос плыл свободно, и связь между мозгом и языком – связь, которая, как ему часто говорили, была в лучшем случае тонкой, – казалась менее прочной, чем обычно.
– Уош? – сказал Мэл, но, как он и предполагал, ответа не последовало.
После пробуждения Сайлас как-то запустил одну из корабельных систем и открывал двери в коридорах простым касанием руки. Он, похоже, был тесно связан с кораблем, который стал для него тюрьмой, и мог использовать его технику. Но теперь он снова все выключил, а также все остальные источники энергии. В скафандре Мэла из строя вышли не только фонари, но и связь. Мысль о том, какими способностями обладает Сайлас, приводила в ужас.