Шесть недель спустя, в начале января, сержант-майор Скотт поправлялся в армейском госпитале имени Уолтера Рида в Вашингтоне, округ Колумбия. Там ему на глаза попалась статья в номере журнала "Тайм" от 31 декабря 1965-го года, в которой цитировался санитар 2-го батальона 7-го кавалерийского полка, заявивший, что сержант-майор Скотт погиб в самом начале боя в зоне высадки "Олбани". Он тогда решил, что известия о его смерти сильно преувеличены.
Вертолётная эвакуация раненых с поляны "Олбани" ещё не завершилась. Старший уорент-офицер Хэнк Эйнсворт, по-прежнему находящийся в воздухе, получил запрос от майора Генри на ещё один аппарат для трёх или четырёх раненых. Эйнсворт вызвался забрать их командирским вертолётом. Рассказывает Эйнсворт: "По милости господа, в меня не попали. Я влетел и вылетел сквозь стену трассёров и не поймал ни одной пули. Я подумал, что я самый удачливый пилот, летающий в Наме. За всё время ни одного попадания".
Теперь периметр на поляне "Олбани" мог угомониться на время, ещё остававшееся от ночи. "Ночью к периметру вышло где-то пять человек, — вспоминает Рик Рескорла. — Ларри Гвин, указывая на юго-восток, сказал: то, что осталось от остальной части батальона, разбито на три основных и несколько более мелких групп. Я подошёл к одинокой фигуре лейтенанта Гордона Гроува, стоящего в северо-западном углу периметра. Бывший сержант, он прошёл школу подготовки кандидатов в офицеры. "Там мой взвод, — сказал он. — Я пришёл сюда за помощью, но мне приказали не возвращаться". Безутешный, он всё смотрел на полосу леса, словно ждал появления своих людей".
После полуночи из периметра прогремели выстрелы. Солдат в двадцати ярдах от Рескорлы со страху сделал три выстрела. Появился Рескорла и обложил крепкими словами группу в центре периметра. "Услышу от вас ещё хоть выстрел, — мы развернём своё оружие и зададим вам жару. Огонь из периметра не открывать. Хочешь стрелять, — убирайся за периметр". За пределами периметра между отдельными бойцами всю ночь поддерживалась связь шёпотом. Если и был героизм, он проявлялся там, в крошечных группах раненых и тех, кто перевязывал и защищал их всю долгую ночь. "Они походили на друзей-охотников, — говорит Рескорла, — выживали благодаря инстинкту, присматривали друг за другом".
В периметре обсуждали возможность отправки в ночной дозор, как это сделала рота капитана Форреста в конце колонны. Рескорла вспоминает: "Идея ночного перехода через хаос поля боя представляла проблемы. Придётся обескровить периметр. Угрозу представляла и паническая стрельба своих же солдат. Имелись также основания полагать, что противник по-прежнему боеспособен. Наконец, перемещение раненых мало что даст, если только их нельзя немедленно эвакуировать. Ждать до рассвета — таков был лозунг командования".