Лейтенант Ларри Гвин из роты "альфа" вспоминает, как поздно ночью один из пропавших без вести людей "альфы" приполз к американскому периметру. "Сержант Джеймс А. Малларти из нашего 1-го взвода вернулся на наши позиции. Его рассказ: солдаты ВНА добивали наших раненых. Один подошёл к нему, сунул ему в рот пистолет и выстрелил. Пуля пробила горло, отключив его, и его оставили умирать. Он выжил и, очнувшись ночью, пополз к нам".
Когда в пятницу, 18-го ноября, рассвет забрезжил над "Олбани" и над полем боя, переживших ту ночь американцев ждало глубокое потрясение. До этого момента никто не имел чёткого представления о масштабах потерь, понесённых 2-ым батальоном 7-го кавалерийского полка. Им предстояло об этом узнать.
Капитан Джоэл Сагдинис, командир роты "альфа" 2-го батальона 7-го кавполка, вспоминает, что на заре восемнадцатого числа во всём районе было тихо, хотя и неспокойно. "Мы провели "безумную минуту", и она не вызвала никакого ответа. Мы стали медленно продвигаться вперёд, чтобы разведать территорию за пределами периметра. Никакого сопротивления: поле боя тонуло в тишине. Мы собрали столько наших павших, сколько смогли. Северные вьетнамцы заплатили дорого, но дорого заплатили и мы.
Трупы американцев собрали и доставили на островок периметра, завернули в плащ-палатки, пометили бирками и буквально сложили, как дрова. Когда прибыли вертолёты "Чинук", чтобы забрать их, помню, как экипажи столбенели от груза. Ни одного врага мы не похоронили. Поле битвы уже при-обретало тот отчётливый запах смерти".
Лейтенант Гвин, заместитель Сагдиниса, рассказывает: "Следующий день, когда мы вышли искать своих мёртвых и пропавших без вести, стал настоящим кошмаром. Думаю, в тот день, когда стала разворачиваться истинная картина происшедшего, каждый из нас немного поехал головой. По рации сообщили: рота "браво" нашла ещё одного выжившего из нашего 2-го взвода. Тяжело раненный в ноги, он привалился к дереву. Пережидая ночь, он был обожжён напалмом, а какой-то вьетнамец приставил пистолет к его глазу и нажал на спусковой крючок. Выстрел в глаз ослепил его, но он по-прежнему был жив! Я видел, как его принесли на носилках: исковерканный в хлам, он курил сигарету.
Как собирали наших мёртвых, приносили в периметр, выскочило из памяти, — признаётся лейтенант Гвин. — Я узнал, что убили Дона Кораэтта, и это эмоционально меня надломило. Я услышал, что рота "чарли" практически уничтожена. Это стало очевидным. Я видел, где стоял наш 1-ый взвод: повсюду лежали трупы, уже распухшие на солнце. Я пошёл на участок 2-го взвода: там обнаружили, что трое наших парней лежат вместе, жутко изрешечённые и опалённые напалмом. Пятнадцать лет я подавлял в себе эти воспоминания".