На умирающем солдате противника Рескорла заметил что-то блестящее. Большой помятый старинный армейский горн французской армии с датой изготовления 1900 года и надписью "Couesnon & Cie, Fournisseurs de L'Armée. 94 rue D'Ancoième. Paris"[39]. На каком-то давнем поле битвы, возможно, в Дьенбьенфу, одержавший победу Вьетминь захватил его в качестве трофея. И нанёс собственную надпись: на бронзовом раструбе остриём гвоздя грубо нацарапал два китайских иероглифа. Их примерный перевод: "Долгая и яркая служба!" Теперь же, здесь, в долине Йа-Дранга, средь высокой слоновой травы, трофей вновь перешёл из рук в руки. У 7-го кавалерийского полка опять появился горн, и рота "браво" 2-го батальона впредь не раз подаст им сигналы на полях сражений Вьетнама.
Капитан Дадли Тэдеми, координатор огневой поддержки 3-ей бригады, вспоминает, как на рас-свете следующего дня вылетал на "Олбани". "Тим Браун, я и Микки Пэрриш. Какое-то время пробивались сквозь дым, нависаший над всем районом. Фактически не так уж много было сделано с точки зрения зачистки территории. Образ, который остаётся в моём мозгу, — бойня. Люди ещё сидели в оцепенении; они мало что сделали, даже не взяли плащ-палаток и не прикрыли ими тела. Я мог бы понять и разговоры, мог бы понять и слёзы взрослых мужчин, но мы говорим о том, что делается двенадцать часов спустя. Рассиживают и жалеют себя. Полковник Браун кипел от негодования. Даже если ты попал в трудное положение, нужно ведь что-то делать, чтобы его поправить. За всё расплатились молодые парни. В последующие годы я не уставал твердить это своим новоиспечённым командирам батарей: "Не мы гибнем в бою; гибнут вон те юные ребята. Ребята, за чьё обучение и руководство которыми отвечаем мы. Наша задача — исполнить свою работу и благополучно вернуть ре-бят домой"".
Полковник Браун вспоминает тот визит на "Олбани" 18-го ноября: "На следующее утро я, наконец, оказался на месте. Там были заняты выяснением того, кто убит, кто ранен. За примерно сорок восемь часов точный подсчёт так и не появился. Я остался там: ходил вокруг и осматривался, пока сносили тела. Мирон Дидурык вёл учёт. Макдейда я так и не увидел. Я спрашивал, где он, где командный пункт, но стояла такая неразбериха, что никто не смог ничего мне сказать. Дидурык, казалось, всё держал в своих руках. Вернувшись, я отправил туда Шая Мейера определиться, сможет ли он разобраться в этом лучше меня".
Капитан Бьюз Талли из роты "браво" 1-го батальона 5-го кавполка и капитан Джордж Форрест из роты "альфа" того же батальона накануне расположили свои роты вместе в хвостовом периметре, только после полуночи дерзнув выйти наружу в патруль, чтобы найти "Призрака 4–6" и всех раненых солдат роты "чарли" 2-го батальона 7-го кавполка. Капитан Талли писал: "С наступлением дня прибыли снабженческие и санитарные вертолёты, и мы двинулись к позициям 2-го батальона 7-го кавполка. Район боя представлял собой сцену кровавой бойни. Один из немногих обнаруженных живыми вьетнамцев, когда ему предложили помощь, попытался бросить ручную гранату. Его тут же пристрелили. Ещё мы нашли нескольких джи-ай, которым, очевидно, нанесли coup de grace