— Что случилось? — она опустилась на колени рядом с ним и помогла сесть ровнее, опираясь на скользкий фаянс. — Почему ты кричал? Что ты делал в ванне?
Лиам успокоился, посмотрел на жену, потом на ванну, снова на жену. Его затрясло — он вдруг понял, насколько замерз.
— Почему… как я… Почему я был в ванне?
— Я об этом и спрашиваю.
— Я проснулся уже здесь. Как я тут оказался?
— Понятия не имею, — Ванесса встала, сдернула с вешалки полотенце и бросила мужу. — Я спала, а ты напугал меня своим криком. Я подумала, случилось что-то страшное. Не знаю, как ты туда попал. В последний раз я тебя видела, когда ты валялся в отключке на диване.
Лиам обернулся полотенцем и постарался унять дрожь. Он осторожно встал и добрел до унитаза. С того дня, когда мать пыталась его утопить, он до смерти боялся воды. Он никогда не полез бы в ванну по собственной воле. Он не принимал ванну двадцать семь лет.
Ванесса скрестила руки на груди:
— Что происходит?
— Понятия не имею.
— Ты правда не помнишь, как здесь оказался?
— Я серьезно. Я ничего не помню.
— Наверное, хорошо посидели вчера.
Лиам осмотрел себя. Он был мокрым и до сих пор дрожал. От плеча к груди тянулась толстая царапина. На вид свежая.
— Подожди. Ты сказала, я спал на диване?
— Явно всю ночь. Я проснулась около четырех и поняла, что тебя нет в кровати. Спустилась поискать, ты лежал на диване и храпел, как пьяный дурак. От тебя несло алкоголем. Неплохо было бы позвонить и предупредить, что будешь так поздно. Ты же знаешь, как я нервничаю.
— Извини. Я собирался позвонить. Полагаю, вечер просто вышел из-под контроля.
Лиам начал вытираться. В голосе Ванессы прорезались знакомые нотки. Она сердилась, а ему не хотелось опять ругаться. Тут она спросила у него, во сколько он пришел. Перестав вытираться, он замер как вкопанный, а его глаза на мгновение остекленели.
— Честно говоря, понятия не имею, — прошептал он больше себе, чем жене. — Этого я тоже не помню.
— О, это утешает. Соскучился по студенческим денькам, да? — Ванесса сняла с вешалки второе полотенце и принялась вытирать воду с пола. — Лиам, ты взрослый человек. Слишком взрослый, чтоб напиваться до отключки.
Она подняла глаза на него и показала пальцем:
— Что с твоей грудью?
Лиам ничего не ответил.
— Ага, знаю. Ты не помнишь.
Она закончила вытирать пол, перегнулась через бортик ванны и вытащила пробку. Он смотрел, как она подбирает его трусы около раковины, комкает и сует в карман халата. Она всегда убирается, когда злится. Будь это незначительный спор, после которого она начинает вытирать пыль, или крупная ссора, требующая реорганизации стенного шкафа, — уборка и гнев идут рука об руку. Так было с их самой первой встречи.