Туча дротиков прянула с утеса и вонзилась в провинциалов внизу. Камни пращников продолжали собирать свою жатву, и имперцы валились с ног один за другим. Вот только это всего лишь один отряд, а их были десятки! Слишком, слишком много врагов противостояло горцам. Над головами просвистели длинные копья стрелометов – и горцы вздернули бронзовые щиты. Пара стрел вонзились в зазевавшихся «добрых», скопившихся у каменистой россыпи.
Болары берегли свой участок уступа, а вот дальним воинам досталось. Прячась от безжалостных камней пращников за отрогом скалы, имперцы шустро поставили сразу десяток лестниц, и первые провинциалы запрыгнули на козырек. В воздухе показались летящие снаряды: камнеметы ударили разом по боларам, калеча и убивая бездоспешных пращников.
– Отводи людей! – гаркнул Остах. Над краем утеса показался имперец, махнувший мечом. Остах без труда уклонился и пнул врага в рожу. Раздался вопль, и рожа исчезла. – Отводи людей, Деан!!!
– Ниадохус! Стоять! – грянуло со склона, где продолжали работать пращники.
Грубый Деан в свое время немало понаемничал у имперцев и знал: быстро камнеметы не перезарядить. Он глянул в сторону механизмов – обслуги там крутилось втрое меньше положенного. Так что…
– Работаем, бакланы, работаем! – прорычал Деан, смахнув пот.
Хлоп-хлоп-хлоп! – ответили верные пращи.
Мерех совсем не боялся. Страх обуял его, лишь когда три стрелы свалили дана Рокона. Но потом он услышал слова Остаха, и страх ушел, родилась злость. «Наш дан не умер. Мать Предков хочет победы!» Нужно победить, и тогда дан останется жив.
Над краем обрыва появился имперец: вынырнул резко, словно его подбросили. Мерех ткнул копьецом, но имперец ловко отвел удар. Миг – и он уже стоит на площадке, занося клинок для удара.
Отрубленная кисть с мечом отлетела в сторону; подоспевший Остах подбил ногу врага, и имперец рухнул со скалы. Наставник полоснул еще кого-то внизу, склонившись над краем.
– Не спи, крысеныш! – заорал он Мереху. – В морду коли, в бедра!!!
Остах метнулся обратно, встряхнув окровавленным тесаком. И Мерех колол. Теперь уж его так просто не провести: научился! Он выжидал появления противника и колол. Быстро и точно. Точно и быстро юный горец наносил сразу несколько уколов. Хоть один, а свалит имперца.
«За отца! За деда! За Архогу! – приговаривал Мерех. Из-за каменной кромки вылез усатый имперец – и юный горец ловко загнал наконечник в глаз, под обод шлема. – За дана Рокона!»
Рядом прогудело длинное копье, которые швыряли страшные устройства из вражеского лагеря. Копье ударилось об острый выступ скалы, и большой наконечник вбило в древко, расколов его рогулькой. Снаряд брякнулся рядом с Мерехом и загремел-заскакал к обрыву. Мальчишка поймал его в последний миг. Шальная догадка обожгла парня. Он отбросил дротик, уперся рогулькой в верхнюю перекладину лестницы, едва-едва видневшуюся над самым краем. Поднатужился… Тщетно, лестница даже не шелохнулась. Мерех закусил губу, жилы на шее вздулись, ноги заскребли по скале… Лестница медленно отодвинулась, и мальчик подался вперед!