– Ну уж прости, я почему-то вижу, – ответила я и, посчитав, что дух, с которым приходится иметь дело, довольно безобидный, представилась: – Юля.
Бесцветные, светящиеся в темноте глаза отразили полнейшее неверие. Нет, ну можно подумать, это она здесь духа увидела!
– У тебя есть имя? – спросила я, почему-то не в силах прекратить этот странный разговор.
Девушка вздрогнула, помялась, переступая с одной босой ноги на другую, и наконец ответила:
– Меня называют Наблюдательницей.
– Почему? – снова задала вопрос я, хотя об ответе уже догадывалась.
– Потому что я наблюдаю, – вздохнула она, не отрывая от меня светящихся глаз. – Из темноты, где всегда живу. Прихожу в дома, где не горит свет, пробираюсь в комнаты, прячусь в ванных и на чердаках, наблюдаю… за людьми наблюдаю. Меня никогда не замечают. Только чувствуют иногда – чаще всего дети. Но если чувствуют – всегда пугаются и убегают.
Ее голос звучал очень тихо, похоже на легкий бумажный шелест:
– А ты не хочешь убежать?
Если сперва мне действительно этого хотелось, то теперь такое желание исчезло. Уж очень замученной и несчастной Наблюдательница выглядела. Похоже, она и сама была ужасно перепугана!
– Одиноко тебе, наверное, – искренне посочувствовала я. – Если ты существуешь только в темноте, получается, никогда не видела ни солнца, ни света, ни ясных дней?
Дух обреченно кивнул, и я преисполнилась к нему еще большей жалостью. Правда же бедняга…
– А если я включу свет, ты исчезнешь?
Снова кивок и дополнение:
– Но если пожелаю, появлюсь здесь снова.
В коридоре послышались шаги, от которых вздрогнула и я, и Наблюдательница, а затем дверь открылась и в нее вошла Аня. Заметив меня, она улыбнулась, достала с полки какое-то моющее средство и попутно спросила:
– Мне показалось или ты с кем-то разговаривала?
Я перевела удивленный взгляд на Наблюдательницу, а та лишь развела руками, как бы подтверждая: «Я же говорила».
Уже немного позже, когда я, прихватив скетчбук, карандаши и кружку мятного чая, направлялась в сад, у меня назрел крайне занимательный вопрос. Если Наблюдательницу в самом деле никто не видит – даже Аня, бывшая ведьмой, и Алена, являвшаяся медиумом, – то с какой такой стати ее вижу я? И вообще, стоило давно задать себе вопрос, озвученный Германом: а как, собственно, я в принципе вижу всех этих духов? Помнится, Кирилл говорил что-то о Великом, который услышал мою просьбу о работе, и направил в Большой Дом. Так, может, меня помимо исполнения желания еще и необходимым бонусом наградили?
Пока я возилась, болтая со всякими там обитающими в темноте духами, и забирала у Вилли свой чай, на улице пошел дождь. Стоило мне переступить порог черного хода, как в лицо дохнул запах свежести и влажной земли. Но меня это не остановило и, быстренько добежав до стоящей неподалеку деревянной беседки, я расположилась в ней.