Феон молчал. Растерянно молчала Конни. Я развернулся к Лессе – она смотрела на меня полными ужаса глазами. Да, это страшно, когда понимаешь, сколько вреда можешь причинить окружающим людям. Но выбора не было. Я потерял его давно – когда решился схлестнуться с одним из самых опасных чудовищ Виардани. Самой Тьмой.
– Не беспокойся, пока на тебе маска, ничего не случится, – сказал Лессе. – Ты как? Сможешь ехать дальше?
– Смогу, – поспешно ответила она. Видно, не только мне хочется покончить с этим раз и навсегда.
– Тогда поехали. Осталось немного, потерпи.
Мы снова выдвинулись в путь. Я по-прежнему держался рядом с Лессой, а она совсем пала духом. Все больше молчала, будто не замечая, что мы рядом. Ничего, еще пару дней. Всего пару дней – и мы поменяемся обратно. О том, что Эдра откажется нам помочь, я старался не думать. Она не сможет! Не будь я канцлер Виардани.
Алессия
Странно. Я так стремилась домой, а теперь, когда до Аури осталось меньше суток пути, больше всего мечтала, чтобы дорога длилась бесконечно. Да, мне было сложно. Тьма бушевала внутри. Иногда я почти не слышала ее – только глухой рокот силы, едва сдерживаемой маской. Но в Аури мы снова поменяемся телами, и Эдмонд уедет. Он не останется, как бы я ни просила. И с собой не возьмет, хоть я бы отправилась с ним на край света. Почему все случилось именно так? Почему не могла полюбить Феона: доброго, понятного и простого? Но сердце не обманешь, и сердце требовало любви только от одного человека. Того, кто никак не мог мне дать ее.
Эдмонд Лауэр. Имя, которое въелось в самое сердце и не собиралось его покидать. Я все еще чувствовала прикосновения теплых рук там, в деревенском домике, когда Эд пытался успокоить и оградить меня от Тьмы. Кажется, я стала лучше его понимать. Эд не был добрым в прямом понимании этого слова. Но он умел заботиться о том, кто ему дорог. В нем было запредельное чувство долга – не только перед Виардани, но и перед теми, кто его окружал. И совсем не было любви.
Это была последняя остановка перед тем, как мы въедем в Аури. День выдался на удивление солнечным – такая редкость среди промозглой осени. Конни колдовала у маленького костерка, устроенного Феоном, а мы с Эдом сидели чуть поодаль на его плаще. Он больше молчал в последние дни, но сейчас мне безумно хотелось с ним поговорить. И Эд поддавался. Он чувствовал то же, что и я, – тревогу. А наша ничего не значащая беседа помогала хоть ненадолго с ней справиться. Не знаю, в какой момент мы с пустяков перешли на серьезную тему. Наверное, в тот, когда я спросила: