Наверное, он был прав. Физические игры давались мне легче, чем интеллектуальные. Правда, и тут найти себя было не просто. В волейболе, скажем, ставшим вторым моим увлечением, у меня вроде бы получалась неплохая подача, но команда, которую нам удалось, с большим трудом, кстати, организовать, в первом же отборочном туре потерпела сокрушительное поражение, и в итоге тихо распалась.
Не знаю, куда я подался бы после этих двух неудач, бродили невнятные мысли попробовать себя в живописи, в музыке или, быть может, в каком-нибудь ремесле, хотя я чувствовал, что никаких художественных способностей у меня нет, но тут тренер Максар, занимавшейся нашей волейбольной командой, обратил внимание на мои короткие пробежки по полю.
— Мяч ты, конечно, то и дело теряешь, — сказал он. — Но рывок к нему у тебя впечатляющий. И хороший темп ты тоже способен держать в течение всей игры. Может быть, тут и стоит работать…
Так неожиданно выяснилось, что бег — это моё. На первой же прикидке, которую тренер Максар провёл, я показал достаточно впечатляющий результат, и, что важнее, существенно улучшил его уже через три месяца тренировок. Я как-то очень естественно стал чемпионом школы, а затем, через год, оказавшись по возрасту в категории юниоров, отличился и на квартальных, и на районных соревнованиях. Правда, в последнем случае я победил с громадным трудом, еле-еле, на миллиметры, опередив Зигги, чемпиона прошлого года, но и этого было достаточно для перехода на следующий уровень. Успех в финале района был особенно важен: оба призёра их автоматически становились участниками Больших Ежегодных Игр. Я таким образом попадал в десятку лучших бегунов полиса, а это было уже кое-что. Я чувствовал, что начинаю существовать. Тем более что тренер Максар был убеждён: нынешние мои результаты — далеко не предел.
— Ты ещё не раскрыл по-настоящему свой потенциал, — долбил он мне в темечко, пока я готовился к выполнению очередного комплекса упражнений. — Твоя сила не в одном только рывке, но и в таланте выносливости. Пять кругов по Центральному стадиону — это большая дистанция. Далеко не каждый из финальной десятки сможет пройти её, не сбавляя темпа. Не могу гарантировать, разумеется, что ты станешь первым, но поверь, уже в этом сезоне у тебя хорошие шансы попасть в тройку призёров. Игры есть Игры, тут возможны всякие чудеса. Представь: вдруг Синие в этот раз победят.
Это был актуальный момент. С давних пор Аркадия была разбита на пять крупных районов, получивших названия по пяти основным цветам: Красный, Желтый, Зеленый, Синий и Фиолетовый. Я сам, как и тренер Максар, по рождению был записан в Синий район. Соответствующий знак на одежде я, разумеется, не носил, это было не обязательно, и тем не менее всегда помнил, к какому району принадлежу. Причём учитель Каннело на одном из уроков подробно нам объяснил, что Эразм распределяет цвета зачисления таким образом, чтобы между районами поддерживался гендерный, интеллектуальный и художественный баланс. Согласно базовым принципам, ни один из районов не должен был иметь явных биологических преимуществ. Генный базис следовало формировать одинаково для всех пяти основных цветов. А уж как тот или иной район использует данный материал, как он им — эффективно или не эффективно — распорядится, зависит от него самого. Правда, за последние годы сложилось что-то вроде традиции: Красные большей частью побеждают в физических Играх, Фиолетовые — в интеллектуальных, Желтые и Зеленые, соответственно — в ремесленных и художественных, а вот Синие, то есть мы, уже несколько лет — нигде и никак.