Итак, через три месяца после похорон отца Натали Грейсон занималась похоронами матери. В этот раз агентов приехало меньше, но Доминик Рейдер был на месте. На скамейках сидели преподаватели, студенты и их родители. Несмотря на сотни присутствовавших и их заверения, что мама любила ее, Натали знала правду — отца мать любила больше. Натали была их дочерью всего семь лет. Однако этого времени хватило, чтобы унаследовать дом у залива Монтерей, получать выплаты по страхованию и социальному обеспечению, обеспечить хорошую пенсию, иметь доступ к банковским счетам, купить «Вольво», джип и кучу украшений. У нее было больше, чем когда-либо, но…
Теперь она вновь сама по себе в этом мире.
Натали продала одну из машин, отдала на хранение в родительскую банковскую ячейку все ювелирные украшения, в том числе и дорогое обручальное кольцо мамы. Начала сдавать дом и платила определенной компании, которая занималась всем этим. Зои, Джей и Эйвери уговорили ее переехать поближе к ним в Окленд. Натали сложила все вещи в машину и отправилась в Калифорнию.
Сейчас, в седьмую годовщину смерти отца, она приехала на кладбище недалеко от родительского дома. Оно находилось рядом с морем. Положила желтые тюльпаны на могилу папы и тигровые лилии на могилу мамы, та располагалась в нескольких шагах от отца. Она чувствовала привкус слез, так как плакала, и крови от покусывания обветренных губ. Родителей не было в живых уже семь лет.
А казалось, целую сотню.
Кто-то подошел сзади.
Она обернулась.
Знакомое лицо. Сложно сказать, откуда этот человек родом. Сегодня Доминик Рейдер выглядел афроамериканцем.
— Не думала увидеть тебя здесь, Дом, — сказала она. — Давно не виделись.
— Ух ты, — произнес он, но с таким необычным для этого восклицания спокойствием. — Ты не забыла мое имя.
Каждый раз, когда он приходил к ним на ужин, у Натали порхали бабочки в животе, прямо как сейчас.
— Еще бы, я помню всех папиных агентов.
— Хм, — на его лице появилось выражение недовольства. Для их семьи он был не просто агентом. — Ты все еще живешь здесь? — его голос был крепким и шершавым.
— Нет. Сейчас живу в Окленде. Как будто ты не знаешь.
— А с домом что?
— Все еще принадлежит мне. Пока что там живут священник с семьей, но…
Именно там она провела самые счастливые годы своей жизни, жарила гриль, читала книги.
— Я никогда его не продам.
— Рад это слышать.
Солнечные зайчики танцевали на могиле отца. В воздухе ощущался соленый аромат океана, и она почувствовала дрожь в животе. Доминик хотел ей что-то сказать, но все никак не решался. Натали была не из терпеливых.