— Какое отношение твой тренер имеет к тому, что ты не делаешь свою работу? — Грей взглянула на Хэнка.
Он поманил ее, чтобы она подошла.
В последний раз, когда Хэнк подозвал Грей, он предложил ей выпить 50-летнего «Реми Мартена». Потом они проскользнули в его офис, упали на замшевый диван. Десять минут они целовались, как подростки, руку Грей просунула под его боксеры, а его рука залезла под ее лифчик. В тот момент, когда другая ее рука расстегивала ширинку его джинсов, Алекс, второй бармен, постучал в дверь офиса и крикнул, что только что прибыла группа ребят из колледжа из Лойолы Мэримаунт. Хэнк поцеловал ее в нос и прошептал: «Позже?» Грей закусила нижнюю губу. «Мммм».
Да, Хэнк был республиканцем, но целовался как демократ, а «позже» было «сейчас», и кто она такая, чтобы игнорировать его попытки поставить страну выше партии?
А теперь Грей сказала:
— Простите, дамы.
Она вышла из-за стола со своей «Маргаритой». К черту помятые льняные штаны и заляпанную шоколадом рубашку.
Кларисса крикнула:
— Вернись к моему девичнику.
Грей ответила:
— Ха! Может быть, — хотя она не планировала присутствовать, потому что вечеринка Клариссы проходила в Лас-Вегасе. Она ненавидела это место и поклялась никогда туда не возвращаться.
В баре она протянула свой умирающий коктейль в огромные руки Хэнка.
— Хочу вернуть деньги, пожалуйста. Мне они нравятся крепкими.
— Да?
Его глаза сверкали неоновым светом.
— Мне нужно, чтобы этот коктейль оказывал какой-то эффект, понимаешь?
Его улыбка, эти глаза — все вызывало у Грей головокружение, возбуждение, сбивало с толку. Как будто она убила в себе бывшую школьницу-баптистку-католичку — атеистку, а теперь ее место заняла распутная сестра-близнец, одетая во вторник в субботние трусики.
— Как насчет… чего-нибудь сейчас, а потом чего-нибудь еще? — спросил Хэнк.
— Ты такой щедрый. Итак… посвящаюсь своему делу.
Она провела по этим еврейским буквам на его предплечье, теперь окрашенным красными, желтыми и голубыми бликами, Lucha Libre и Dos Equis.
Л’Шана Това, Хава Нагила, оле.
— Твои друзья смотрят сюда, — сказал Хэнк.
— Пусть смотрят.
Ее палец прошелся по гимел и реш, буквам, с которых и правда начиналось ее имя.
— Я серьезно.
Она оглянулась через плечо.
У столика стояла женщина. Кларисса указывала на Грей.
— Еще одна подружка? — спросил Хэнк.
— Не знаю ее.
Грей отступила от бывшего морпеха, не желая отводить взгляд, но зная, что в конце концов ей придется.
— Напишешь мне позже?
Он сверкнул улыбкой, и его глаза заблестели, когда он отошел, чтобы принять заказ клиента.
Кожа посетительницы у столика Грей была цвета миндаля. От нее пахло беконом, что, конечно, не худшее качество для человека. За исключением пушистой челки, волосы женщины были заплетены в длинные косы. Она была крупной девчонкой с покатыми плечами. Одета она была в бирюзовый свитер, в котором она как будто таяла.