– Привет.
– Ну… привет. – Уголки его губ немного приподнимаются. И это выглядит многообещающе.
Мужчина рядом с ним, рыжеволосый, немного пухлый, со сверкающими светло-голубыми глазами, говорит:
– Пожалуйста, скажите, что у вас есть горячий чай и вы спасете меня.
– Да, у нас есть чай, и для вас он будет стоить всего лишь 2 доллара 25 центов.
– Я вас обожаю, вы официально мой самый любимый человек.
Они выбирают столик возле стены, брюнет передвигается с такой уверенностью, как будто владеет этим местом, да что там, так, будто он владеет всем миром. Он садится на стул, откидывается на спинку, колени разведены, а его глаза уставились на меня так внимательно, что кажется, парень видит меня насквозь.
– А вы не присядете? – спрашиваю я у двух мужчин в черных костюмах, стоящих по обе стороны от входной двери. Я готова поставить свои чаевые на то, что это телохранители. Я видела достаточно богатых и популярных людей в городе, чтобы с легкостью вычислить их, хотя эти парни выглядят моложе.
– Нет, будем только мы, – отвечает мне брюнет.
Интересно, кто он. Может быть, сын богатого иностранного инвестора? Или актер, у него имеется и красивое тело, и лицо для этого. И его энергетика. Это что-то непередаваемое, этот парень как будто говорит: «Обрати внимание, уверен, ты хочешь меня запомнить».
– Вы, ребята, довольно смелые, чтобы гулять в такую погоду, – с этими словами я кладу на стол два меню.
– Или глупые, – ворчит рыжий.
– Это я вытащил его, – говорит брюнет, в словах проскальзывает издевка, – улицы пусты, только сейчас я могу спокойно прогуляться.
Его голос заговорщицки понижается:
– Они выпускают меня из клетки всего несколько раз в год.
Я без понятия, что это значит, но эти слова, услышанные от него, самая захватывающая вещь, которая случилась со мной за весь день. Черт, это убого.
Рыжеволосый изучает меню.
– Что у вас тут есть особенного?
– Наши пироги.
– Пироги?
Я постукиваю карандашом по своему блокноту.
– Я сама их готовлю. Они лучшие в городе.
Брюнет мурлычет:
– Расскажи мне больше о своем великолепном пироге. Он настолько вкусный?
– Да.
– Сочный?
Я закатываю глаза.
– Прибереги это.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, оставь эти намеки, связанные с пирогами. – Мой голос понижается, и я повторяю мерзкие слова, которое слышала уже не один раз: – Подай мне твой пирожочек, и я буду есть его всю ночь, детка.
Он смеется, этот звук даже лучше, чем его голос.
– А что насчет твоих губ?
Я смотрю в его глаза.
– А что насчет них?
– Они так сладко выглядят. На вкус они такие же, как и на вид? Уверен, что да.