Попав в советские смертельные «котлы».
За сорок первый год идет расплата ныне.
Мы счет ведем и крови и слезам.
Нигде, нигде — ни в Минске, ни в Берлине
От грозного суда не скрыться палачам!
1944
Нет, нет, друзья, я не таков,
Чтоб сухопутных обижать, —
Но, право же, у моряков
Совсем особенная стать!
Без формы и без якорей
В любой толпе наверняка
Берусь из тысячи людей
Узнать я друга моряка.
У моряка — морская речь,
Морской, особенный язык, —
Ведь даже встать, и сесть, и лечь
Моряк по–своему привык.
Моряк не едет, не плывет —
Он по морям привык ходить,
И чай такой он крепкий пьет,
Какой никто не может пить.
В речах и в пище он всегда
Предпочитает, что остро.
Когда другие скажут: — Да! —
Моряк промолвит вам: — Добро!
Но это все еще пустяк,
А главный признак тут такой,
Что самый лучший друг — моряк
И самый звонкий смех — морской.
Нет, нет, друзья, я не таков,
Чтоб сухопутных обижать, —
Но, право же, у моряков
Совсем особенная стать!
1944
Сколько раз за эти годы
Среди бурь и непогоды
Ты писала мне, любя:
«Милый, береги себя!»
Три наивных, нежных слова, —
Сколько раз в бою суровом,
В трудный день, в суровый час,
Я с улыбкой вспомнил вас!..
Нынче, лежа в лазарете,
Вновь слова читаю эти.
Я исполнить их не смог —
Я себя не уберег.
Ты расстроишься, я знаю,
Но пойми меня, родная:
Я в боях сберег, любя,
Всю Отчизну для тебя.
Я сберег тебе и сыну
Волгу, Крым и Украину,
Горы, рощи и поля,
Все озера, все моря.
Я сберег наш вольный воздух,
Наше солнце, наши звезды.
И еще сберег в бою
Честь солдатскую мою.
Так зачем же огорчаться?
Раны стали рубцеваться.
Все наладим, дай лишь срок, —
Я недаром все сберег!
1944
О СЛАВНОМ КУДЕСНИКЕ РУССКОЙ ЗЕМЛИ
(Речь на торжественном заседании
Всесоюзного Крыловского комитета
21 ноября 1944 года, посвященном
столетию со дня смерти
И. А. Крылова)
Во дни войны, небывалой на свете,
Мы в этот зал как на праздник пришли,
Чтоб вспомнить о самом народном поэте,
О славном кудеснике русской земли.
Крылов! Это имя нам дорого с детства,
И знает Крылова любой человек, —
Дедушка наш нам оставил наследство,
Которое светит из века в век.
Во мраке войны еще ярче и краше,
Как в темной ночи сияние звезд,
Встают перед нами гении наши
Во всю свою силу, во весь свой рост.
Раскроешь томик крыловских басен —
И будто напал на чудесный родник,
И пьешь — не напьешься, — так вкусен и ясен,
Так звучен и сочен крыловский язык.
Столетье прошло со смерти Крылова,
Но в каждом звучанье его словца
Мы снова видим его, как живого, —
Философа, книжника и мудреца.
Средь птиц и зверей и прочей твари
Чудесный образ его встает.