Не видала сына мать.
Он казался ей таким же,
Как он был в прощальный час, —
Бойким школьником, мальчишкой,
Что ходил в десятый класс.
Мать писала: «Днем и ночью
Сердцем я с тобой, мой сын;
Береги себя, мой мальчик, —
У меня ведь ты один!»
Приходили письма с фронта:
«Награжден… Громим врагов…
Не грусти, моя родная,
Все в порядке! Жив! Здоров!»
Выли зимние метели,
Весны радугой цвели, —
Самолетом дни летели,
Быстрым шагом годы шли…
Мать недаром целый месяц
Сына видела во сне:
Он с победой на побывку
К ней приехал по весне.
Вот стоит он, возмужалый,
Бравый офицер–герой;
Мать и плачет и смеется:
— Ты ли это, мальчик мой?
Ты теперь похож на папу,
Только выше и сильней… —
И, как прежде, сын с любовью
На плечо склонился к ней.
— Не один я, мама, вырос, —
Повзрослела вся страна;
В стуже, в зное и в сраженьях
Закалила нас война.
Мы врагов любых и всяких
Научились крепко бить
И еще сильней, чем прежде,
Матерей своих любить.
Мать на сына поглядела:
«Да, с таким не пропадешь!
Вот она, надежда наша,
Наша гордость — молодежь!»
1945
Артист Александр Григорьевич Крамов
Рассказывал мне о волненье своем,
Когда он в Харьковском театре драмы
Ведет роль Ленина в «Человеке с ружьем».
Он в день спектакля с утра весь собран
И проверяет себя весь день,
Чтоб не легла на ленинский образ
Мелкого чувства случайная тень.
Надо быть проще, мудрее и выше,
Все лучшие свойства в узел связать,
Чтоб образ великий кристальным вышел,
Чтоб людям с любовью его показать…
«— Вы знаете, что в театре бывает?
Чуть положу я ленинский грим,
Кругом за кулисами шум стихает,
И все мы вполголоса говорим,
Ко мне никто уж не обратится,
Шутя и похлопывая по плечу, —
Мой облик вдруг озаряет частица
Великой народной любви к Ильичу.
И я волнуюсь, боясь движеньем,
Пустым и привычным лишь мне одному,
Нарушить священное уваженье,
Которое люди несут ему…»
Эти слова я проверил на факте:
С Крамовым в облике Ильича
О Ленине мы говорили в антракте
Благоговейно, почти шепча.
Знакомым прищуром он мне улыбался.
Лицо было бледно, и пот — как град.
Сильней дебютанта он волновался —
Народный артист и депутат.
И я был взволнован. И ночью этой,
После спектакля домой идя,
Я был под властью живого портрета
И думал о жизни и правде вождя.
Я думал о том, какая сила
Высоких чувств и великих идей
В ленинском образе воплотилась
Для нас, для всех советских людей.
Он озарен немеркнущим светом,
В нем — наша вера, совесть и честь.
И каждый видит в образе этом
Все лучшее, что в человеке есть.
Малыш–октябренок залился смехом,
Сейчас он в Союзе счастливей всех,
И вторит ему, как чудесное эхо,
Лукавый и добрый ленинский смех…