На тридцать три ноль пять процента!
Над клубом реет алый стяг,
Под ним — ударников портреты…
Но… отмечают сильный брак
И потребитель и газеты.
В отделе контроля — ударный подъем:
— Нас кроют газеты за дело!
Мы брак уничтожим! Мы брак изживем!
Бракуйте, товарищи, смело!
Повысил качество «Титан»
И не имеет конкурентов…
Но вот беда: квартальный план
Не сдан на тридцать семь процентов!
Над клубом стяги не висят.
Сняты ударников портреты,
И о прорыве голосят
Неугомонные газеты.
В отделе контроля идет разговор:
— Нельзя браковать без пощады!
Прорыв на заводе! Беда и позор!
Полегче, товарищи, надо!
И вот опять завод «Титан»
Учел значение момента
И перекрыл квартальный план
На тридцать три ноль пять процента…
Но… вновь отмечен сильный брак,
И вновь контроль зашевелился,
Опять убрали красный стяг,
И стиль работы изменился.
И снова в отделе контроля жара,
Но… я повторяться не буду,
Довольно кричать «караул!» и «ура!»,
Хорошую дайте посуду!
1936
Начнем прямо с фактов. Не стар и не сед
В Литфонд Эс–Эс–Пе обратился поэт.
Не беден, не бледен, не болен, не худ,
Прилично одет и прилично обут,
И вид не такой, будто сел он на мель, —
Ну, словом, «мужчина в соку» — <сконаппель>.
Напористый малый, изрядно речист,
И в жестах бывалый сквозит бильярдист.
Пришел, покурил, секретаршу разнес
И срочно просил свой поставить вопрос.
И вот заседает Литфонда правленье
И срочно вникает в его заявленье
(Поэт не явился — был занят поэт, —
Он просто прислал с заявленьем пакет).
«Товарищи, я, как поэт, вам пишу,
Яве тысячи дать, как поэт, я прошу!
Ввиду неполадок и жизненных тягот
Квартирная плата не проплачена за год.
Чтоб вы убедились в несчастье моем,
Двенадцать квитанций пришито при сем.
Двенадцать квитанций, двенадцать кинжалов
Пронзают мой стих прозаическим жалом,
И солнце ушло… и свинцов горизонт…
Пускай за квартиру заплатит Литфонд!
И пусть заодно же — прошу, как поэт, —
Заплачено буди за воду и свет!
Счета за одежду и стирку белья
Литфонду доставлю приз случае я, —
Сейчас, к сожаленью, их нет под рукой…
Прошу оградить мой талант и покои!»
Правленье Литфонда стачала молчало,
Потом замычало, потом зарычало, —
В большое волненье пришло, так сказать,
И крикнули все, как один: — Отказать! —
Я думаю, что резолюцией этой
Довольны прозаики все и поэты,
И скажет свое недовольное «Нет!»
Один лишь означенный выше поэт.
Я вам изложил эти голые факты
(Не знаю, тактично ли: или без такта)
Затем, чтоб, отправясь, от них, во весь рост
Поставить большой и серьезный вопрос
О людях, которым, быть может, некстати
Высокое званье — советский писатель,
О людях, которых — сказать не боюсь, —