Днем позже 1-я танковая дивизия на своих «шерманах» с триумфом вступала в Бреду, спасенный ею город, который в соответствии с нормальным «западным» стилем наверняка был бы предварительно стерт в порошок тысячью бомбардировщиков. Польские «брабантские стрелки», называемые «кровавыми рубашками», в течение двух дней истекали кровью, совсем не «по-западному» вытесняя немецкие арьергарды из отдельных кварталов и площадей города. В людской памяти осталось именно то, что они спасли город. Осталась триумфальная дорога, называемая сегодня Поольше Вег (Poolsche Weg), осталась радость жителей. Павшие в бою поляки, окруженные уважением, спокойно спят на пригородных кладбищах. Давно смолкли спокойные деловые голоса сражавшихся, слова приказов, огневых команд, донесений и эти последние флегматичные, чуть ли не бесцеремонные слова ротмистра Гутовского из 10-го полка конных стрелков: «Кончаю связь, так как мой танк горит. Конец». Осталась в памяти триумфальная Поольше Вег, хотя и ее записали на счет канадцев, вступавших в город, когда польская дивизия уже двигалась дальше, на канал Марка, где упорно, мучительно «прощупывала» немецкую оборону за каналом, а потом дальше — на Моердийк, на восток. Дивизия все время вела войну — трудную, изматывающую, нудную и кровавую. Где-то там, в пойме устья Мозеля и Рейна, командир бригады 1-й дивизии полковник Францишек Скибиньский ночью перед очередной, уже которой по счету польской атакой, очередной, уже которой по счету немецкой контратакой записал на своем командном пункте:
«Перенесенные из машины в дом радионаушники пищали как сверчки. В них слышались переговоры на польском, английском, немецком языках и даже, на какой-то отраженной волне, русские огневые команды с восточного фронта. Быть может, из-под Варшавы»{374}.
В ливневых потоках, в желтой грязи, сползавшей с северо-восточных склонов Апеннинских гор, на позициях под Предаппио тонул и 2-й польский корпус в Италии. Вздувшиеся, как в половодье, горные потоки, стекая в долины, становились неодолимой преградой. На скользких дорогах вязли машины, каждый шаг вперед давался в тяжелой борьбе с противником и с природой. Польские спешившиеся батальоны и колонны индийских мулов медленно ползли через реки Ментону и Ламонте, к Форли, на Равенну. Предстояло форсировать немало потоков, взять немало возвышенностей, прежде чем наступление 1944 года окончательно остановится перед рекой Сенио, на пороге долины По. Где-то вдали громоздились Альпы, а за Альпийским хребтом лежала Австрия, а за ней Бавария, Чехословакия… А пока: