После матча тренер пригласил меня на следующий день зайти к нему на кафедру физической культуры. Когда я пришел, у него уже сидел высокий, широкоплечий, чернявый юноша — Михай Тилл. Он учился на электротехническом факультете, и мне уже приходилось встречаться с ним раньше. Тренер сказал, что в прошлом году центральным нападающим был Тилл, а в этом году буду я, но Тилл остается в команде — будет играть центральным защитником. Мне бы хотелось, подчеркнул тренер, чтобы из-за этого вы не враждовали, не соперничали, не подсиживали друг друга ни на тренировках, ни на матчах, ибо это причинит вред всей команде.
Мы дали ему такое обещание, театрально пожали друг другу руки и вместе вышли из кабинета.
В коридоре меня поджидала Гизи.
— Привет, — бросил ей Тилл, затем посмотрел на меня, хотел, видно, что-то сказать, но промолчал, вероятно, удивился и позавидовал мне, поняв, что она не случайно здесь.
— Ну и верзила! — сказал я Гизи, когда мы остались одни.
— К тому же подлец, — ответила она.
— Почему?
Как я ни настаивал, она ни слова больше не сказала.
С Гизи Салаи я познакомился на общем собрании спортивной секции. Она играла в баскетбольной команде, хотя и не училась в институте. Наш спортивный клуб шефствовал над несколькими гимназиями. Это в основном выражалось в том, что наиболее способных спортсменов зачисляли в институтские команды и при первой возможности помогали им поступить в институт. Гизи в прошлом году получила аттестат зрелости, подала заявление в институт, но провалилась на экзаменах. На будущий год снова собиралась попытать счастья, потому-то и продолжала играть в нашей команде. А пока работала в бухгалтерии какого-то предприятия.
Через несколько дней после первой встречи мы уже стали друзьями, каждый вечер проводили вместе, а спустя неделю я по-настоящему любил ее, причем не плотской любовью, а как брат сестру. Такого чувства я еще никогда ни к кому не испытывал. Позже оно переросло в любовь с той же закономерностью, с какой человек, поднимающийся по лестнице, достигает верхнего этажа. Я бы очень удивился, если бы этого не случилось.
Михай Тилл, или Митю, как звали его в команде, однажды спросил, что у меня общего с Гизи Салаи. «Ничего особенного», — ответил я. И судя по тому, как он воспринял мой ответ, мне показалось, что ему, собственно, все равно.
Наша команда с переменным успехом участвовала в чемпионате высших учебных заведений. Вся команда держалась на мне и Митю, если бы не мы, любая команда могла бы забить ей не меньше десятка безответных голов. Мы знали это, но никому и виду не показывали. Более того, когда к концу чемпионата — это как раз совпало с последним годом учебы — меня и Митю хотели взять в сборную высших учебных заведений, мы оба отказались, сославшись на то, что заканчиваем институт и это неблагоприятно скажется на нашей учебе и экзаменах. На самом же деле наш отказ объяснялся преданностью команде. Все знали это и высоко ценили наш поступок, называли его героическим и даже решили отметить попойкой. Деньги собирали так: каждый бросал в шапку столько, сколько мог. Подсчитав, все передали Деги — самому бережливому и состоятельному из нас — отец у него был известный скульптор — и поручили ему заказать стол, расплачиваться, истратить все до последнего филлера.