— Ты молчишь, — укорила меня Бенедетта. — Не отвечаешь мне.
Я встал, поднял меч, с которым мне предстояло идти в бой, и ощутил острую боль утраты клинка, которого мне так не хватало. Я вогнал меч в ножны:
— Пора выступать.
— Но ты… — начала женщина.
— Я дал клятву, — резко перебил ее я. — И потерял меч.
— А что будет со мной? — спросила она, чуть не плача. — Что будет с Алайной?
Я склонился и посмотрел на ее красивое лицо.
— Я приду за тобой, — пообещал я. — И за детьми. Когда все закончится, мы вместе отправимся на север.
Я подумал об Эдит в Беббанбурге и отогнал эту неуютную мысль. На удар сердца меня подмывало коснуться щеки Бенедетты, вместо этого я отвернулся.
Потому что пришло время сражаться.
Точнее, пришло время снова проскакать по тропе паломников, пересечь большую дорогу, а затем реку Лиган. И это означало, что придется миновать вершину холма, где Ваормунд унизил меня. Мне едва хватило сил, чтобы заставить себя посмотреть вверх по склону на заросли кустарника, а уж на сухие колеи, по которым меня волокли, и вовсе не мог. Все болело. Финан скакал справа; свой видавший виды шлем он подвесил к луке седла, а глаза от восходящего солнца защищала сплетенная из соломы широкополая шляпа. Витгар, с которым Финан, похоже, сдружился, ехал рядом с ним. Они вели оживленный спор о лошадях. Витгар отстаивал точку зрения, что мерин всегда перегонит жеребца, а Финан твердил, что кони из Ирландии такие быстрые и смелые, что ни одна лошадь в мире с ними не сравнится, за исключением разве что Слейпнира. Витгар никогда не слышал про Слейпнира, поэтому Финану пришлось пояснить, что Слейпнир — это конь Тора о восьми ногах. Витгар на это заметил, что Слейпнир, должно быть, родился от паучихи, и оба расхохотались.
Я понимал, что на самом деле Финан пытается отвлечь меня болтовней. Он намеренно назвал Слейпнира конем Тора, хотя прекрасно знал, что скакун принадлежит Одину, и таким образом предлагал мне поправить его. Я промолчал.
Мереваль выехал первым, но повернул со своими двумя сотнями на юг по большой дороге, и, когда мы добрались до перекрестка и двинулись дальше на восток, его отряд уже скрылся из виду. Нас было сто восемьдесят человек, из которых шестьдесят принадлежали к воинам Бритвульфа. Возглавляли их сам Бритвульф и Витгар, самый опытный из его бойцов. Дюжина слуг, коим предстояло отвести коней обратно в Верламесестер, сопровождали нас вместе с вьючными лошадьми, нагруженными бочонками с элем и коробами с овсяными лепешками. Мои немногочисленные дружинники, все на захваченных у западных саксов конях, скакали за мной. Остальную часть войска составляли мерсийцы, вызвавшиеся добровольцами под воздействием проповеди отца Оды. Священник тоже был с нами, хотя я и возражал против его общества.