— Конечно, — ответил я, припомнив, что не далее как два часа назад желал сбежать из Лундена. Выходит, Этельстан теперь ждет, что я открою для него городские ворота? — Да, собираюсь. Знамя у тебя есть?
— Знамя? — переспросил Румвальд, потом кивнул. — Господин, есть, конечно, — стяг короля Этельстана. Хочешь, чтобы я спустил эту тряпку? — Он указал на флаг Этельхельма с прыгающим оленем, до сих пор развевавшийся над северной аркой форта.
— Нет, — ответил я. — Хочу только, чтобы ты захватил знамя с собой. И не показывай его, пока я не прикажу.
— Господин, значит, мы идем в город? — В голосе Румвальда угадывалось возбуждение.
— Мы идем в город, — подтвердил я. Мне этого не хотелось, темный страх еще гнездился внутри, заставляя бояться, что сегодня именно тот день, когда огромная скала в пещере святого Кутберта обрушится на меня.
Покинув Румвальда, я взобрался по лестнице на боевую площадку над входом на мост и стал смотреть через реку. Городской дым сносило на восток, и почти ничто не указывало на то, что под этой вечной пеленой что-то происходит. Дружинники по-прежнему охраняли баррикаду на северном конце моста, еще десятка два воинов патрулировали пристани ниже по течению, вероятно с целью предотвратить дезертирство. Я видел усадьбу работорговца Гуннальда, где единственным причаленным кораблем был все тот же полузатопленный остов. Ни единой живой души я там не заметил. Зато, посмотрев на склон холма, начинавшийся от моста, я различил людей, сидящих на скамьях у наружных стен таверны «Красная свинья». Если, как выразился отец Ода, этот день должен был решить судьбу Инглаланда, то казался он каким-то на удивление мирным. Ко мне подошел Финан. Распарившись от жары, он снял шлем и снова нахлобучил шляпу из ржаной соломы.
— Нас теперь триста. — Финан облокотился на дощатый парапет.
— Да. — Я обыскивал взглядом небо в поисках знамения.
— По оценке Румвальда, у Этельстана двенадцать сотен воинов, — заметил мой друг.
— Четырнадцать, если Мереваль к нему присоединится.
— Этого должно хватить, — произнес Финан. — Если восточные англы не станут драться всерьез.
— Может быть.
— Может быть, — повторил Финан. А потом, помолчав немного, воскликнул: — Всадники!
Он вытянул руку, показывая на двух конных, скачущих вниз по холму к дальнему концу моста. Они задержались у «Красной свиньи», и прохлаждавшиеся на лавках встали, разобрали щиты, пересекли дорогу и скрылись среди западных улочек. Всадники спустились до моста и натянули поводья перед баррикадой.
— От этих эрслингов на баррикаде никакого проку, — буркнул Финан.