Надежда призрачная, но исключать такой поворот не стоило.
Финан нахмурился:
— Мне казалось, что клятву ты дал Этельстану, а не Лавандовым Титькам.
— Моя клятва принадлежит Этельстану, — подтвердил я.
— Но Эдгифу будет ожидать, что ты сделаешь следующим королем ее сына!
— Эдмунд слишком мал, — ответил я. — Совсем младенец. Витан ни за что не выберет его королем, пока он не вступит в возраст.
— К этому времени на троне прочно будет восседать Этельстан, и у него родятся свои сыновья!
— А я к тому времени уже умру. — Я снова коснулся молота.
Финан хохотнул безрадостно:
— Так, значит, мы плывем, чтобы принять участие в кентском восстании?
— Возглавить его. Это мой лучший шанс убить Этельхельма.
— Но почему бы не примкнуть к Этельстану в Мерсии?
— Потому что как только западные саксы прознают, что Этельстан использует нортумбрийские войска, то истолкуют это как объявление войны со стороны Сигтригра.
— Если Этельстан победит, это не будет иметь значения!
— Но у него меньше людей, чем у Этельхельма, и меньше денег. Лучший способ помочь ему — убить Этельхельма.
Далеко на востоке показалось пятнышко паруса. Я наблюдал за ним до тех пор, пока не убедился, что корабль идет на север и пройдет далеко от нас.
— Пропади пропадом твои клятвы, — произнес вполголоса Финан.
— Согласен. Но не забывай, что Этельхельм пытался убить меня. Так что клятва не клятва, но за ним должок ценою в жизнь.
Финан кивнул. Это объяснение было веским в его глазах, даже когда он верил, что наш поход — безумие.
— А как его племянник? Что будет с ним?
— Эльфверда мы тоже убьем.
— Ты и в этом поклялся? — уточнил ирландец.
— Нет, — признался я, но потом снова коснулся молота. — Зато клянусь теперь: я прикончу мелкого эрслинга вместе с его дядей.
Финан ухмыльнулся:
— Одна корабельная команда, да? Целых сорок человек! Сорок воинов, чтобы убить короля Уэссекса и самого могущественного его олдермена?
— Сорок человек, — повторил я и добавил: — И кентское ополчение.
— Иногда мне кажется, что ты спятил. — Финан расхохотался. — Но Бог свидетель, ты еще не проиграл.
Следующие две ночи мы укрывались в восточно-английских реках. Вокруг — лишь заросли камыша и ни одной живой души. На вторую ночь ветер посвежел и небо, бывшее ясным целый день, затянуло облаками, скрыв звезды. Далеко на западе я заметил огненный проблеск и услышал, как молот Тора грохочет в ночи. «Сперхафок», пусть и надежно пришвартованный в укромной гавани, вздрогнул под напором шквала. Дождь замолотил по палубе, а потом и вовсе перешел в ливень, ветер налетал порывами. Мало кто из нас спал той ночью.