— Отец Ярви! — выкрикнул он — громче, чем следовало.
Служитель обернулся, и он хрипло — и уже гораздо тише — выдохнул:
— Мне нужно с вами поговорить.
— О чем же, Бранд?
Тут он запнулся и сильно удивился. Надо же, Ярви знает его имя, кто бы мог подумать…
— О Колючке.
Последовало долгое молчание. Служитель был старше Бранда всего-то на пару лет, и вообще он какой-то весь бледный, и лицом, и волосами, словно бы его постирали и на солнце выбелили, и худой, как щепка, как его ветром не сдувает, и рука эта еще покалеченная… Но все равно под его взором Бранд весь скукожился — таким пронзительным холодом на него дохнуло.
Отступать некуда, все.
— Она никакая не убийца, — пробормотал он.
— Король полагает, что она как раз убийца.
Боги, как горло-то пересохло… Но Бранд уперся и попер вперед — как положено воину.
— Короля там на площадке не было. Он ничего не видел. А я видел.
— И что же ты видел?
— У нас там поединки были, ну, чтобы в поход пойти…
— Никогда не говори мне того, что я уже знаю.
Да уж, нелегко такому человеку рассказывать… Но надо, ничего не поделаешь.
— Колючка сначала дралась со мной, и я… в общем, она победила. Место должно было достаться ей. Но мастер Хуннан взял и напустил на нее еще троих.
Ярви бросил взгляд на толпу, медленно вытекавшую из Зала Богов. И придвинулся чуть ближе:
— Что, прямо троих против нее одной?
— Эдвал был среди них. Она совсем не хотела его убивать…
— И как она? Против троих?
Бранд поморгал, не сразу сообразив, чего от него хотят.
— Ну… Короче, им досталось от нее больше, чем ей от них.
— О, в этом я нисколько не сомневаюсь. Совсем недавно я навестил родителей Эдвала со словом утешения и пообещал им, что справедливость восторжествует. Ей шестнадцать зим, правильно?
— Колючке-то? — Бранд не очень понимал, какое это все имеет отношение к приговору. — Я… в общем, да. Наверное.
— И что же, она все это время успешно отбивалась в поединках от парней? — Тут он смерил Бранда взглядом. — В смысле, от мужчин?
— Ну, она не просто отбивалась, а мутузила всех подряд…
— Свирепая она, наверное. Полна решимости. И упряма. Очень упряма.
— Ага, как ослиха… — тьфу, такими словами Колючке не поможешь. И Бранд жалко проблеял: — В общем, она… не такая уж она и плохая, если приглядеться.
— Все мы хорошие, особенно для наших мам, — и отец Ярви испустил тяжелый вздох. — И чего ты от меня хочешь?
— Ээээ… в смысле?
— Что мне теперь делать, Бранд? Освободить девку, от которой у всех одни неприятности, и восстановить против себя Хуннана и родителей мальчика? Или задавить ее камнями и тем умиротворить их души? Что посоветуешь?