— Наконец-то!
Когда задержанный был отправлен в управление, женщина рассказала:
— Пришла я на работу, как обычно, рано, надо же убрать залы. Поднявшись к площадке пятого этажа, я внезапно услыхала звон разбитого стекла. В растерянности и удивлении я посмотрела на стеклянную дверь, ведущую в книгохранилище. В разбитом проеме возился человек. Он с трудом протискивался в пробитое отверстие, оставляя на осколках стекла и на полу капли крови. А когда мужчина наконец вырвался из стеклянной двери и побежал мимо меня, я увидела в проеме дым и почувствовала запах гари. Дым клубом вырывался из книгохранилища, как из трубы. «Держите его!» — закричала я что было силы и, бросив ведро и тряпки, ринулась вниз. Сторож, вскочив с дивана, схватил бегущего. По рукам и лицу схваченного струилась кровь.
— Тю, так це ж наш Пружальский! — воскликнул сторож, когда рассмотрел задержанного. — Мигом звони в милицию и в пожарную! — велел сторож.
…Пружальский сидел на стуле посреди комнаты, опустив голову. Поначалу отмалчивался, видимо, собирался с мыслями: что говорить? Затем стал давать путаные, лживые показания:
— Ночь я провел с девушкой в Ботаническом саду, — говорил он, — а утром увидел пожар, побежал к библиотеке, поднялся по дереву, разбил окно на втором этаже и проник в здание, попытался погасить огонь…
Но кто была эта девушка, куда она девалась, объяснить он не мог. Да и дерева у здания библиотеки такого не было, по которому можно было бы подняться к окнам второго этажа. И до приезда пожарных все окна были целы и закрыты. Это уже пожарные повыбивали их, чтобы проникнуть внутрь здания. Слушая наивные объяснения Пружальского, начальник уголовного розыска Цибуля и прокурор не могли понять, что же это — серьезные намерения опытного преступника запутать следы или жалкий лепет душевнобольного человека…
Все улики были против Пружальского, ему трудно было оправдываться. Он был схвачен на месте преступления сторожем и уборщицей. Другие сотрудницы библиотеки вспомнили, что видели вечером в субботу, как Пружальский прошел в библиотеку перед ее закрытием, но никто не видел, когда он возвращался. Значит, он еще с вечера проник в книгохранилище и там в течение ночи готовился к поджогу.
Просидев ночь в камере одиночного заключения, поразмыслив и поняв, что придуманная им версия не убедительна и положение его безнадежно, Пружальский стал давать правдивые показания.
Будучи человеком тщеславным, честолюбивым, Пружальский жаждал продвижения по служебной лестнице. К своей должности библиотекаря он относился спустя рукава. Поэтому и не пользовался уважением и доверием коллектива. Это озлобляло его, он строчил жалобы, доносы, в которых чернил все и вся, добиваясь выдвижения. Но его не только не выдвигали, но осуждали его неправильное поведение в коллективе и даже увольняли с работы. Правда, потом восстанавливали его. Сотрудники библиотеки выступали против постоянных домогательств Пружальского, и он решил мстить. Сначала он намеревался рассчитаться с директором библиотеки, встретив его где-нибудь в укромном уголке. Потом у него созрела мысль поджечь библиотеку. Он остался с вечера в книгохранилище, разложил на каждом этаже между стеллажами костры из книг и утром их поджег.