— Все. Поигралась? Хватит, — буркнул Мэйсон. — Пора их брать.
— Шеф, а красивый кадр для новостей? — хохотнул Ройс. — Ну, марку же надо держать.
— Только без членовредительства, — тут же заорал Люк.
— Как скажете, шеф, — расплылась в улыбке я, поднимая наводку чуть выше.
Первая пуля, пройдя по касательной сбоку возле того места, что когда-то звалось у Блазара талией, срезала часть его ремня вместе с поясом, и штаны самого крутого гангстера во Вселенной плавно съехали вниз, демонстрируя снимающей на камеру бригаде медийщиков его красные в черный горошек трусы.
Второй жертвой моего развлечения стал Монти, следом за ним свои гламурные боксеры по новостному каналу засветил Боуз, ну, и последней звездой дня стал Винсэнт, обтягивающие белые плавки которого были самыми смешными из всей их честной компании.
Через минуту задний двор гипермаркета заполнился штурмовой группой, и встречать ее обездвиженным бандюгам пришлось со спущенными портками и поднятыми вверх руками. Не знаю, как Мэйсону, а мне кажется, что операция удалась на славу. Уверена, что сегодняшним вечером это будет самый жаркий новостной ролик.
— Ривз, с тебя пятьсот кредитов, — спустил меня с небес на землю шеф.
Вот же скупердяй.
— С получки отдам.
Да нет, мне не жалко. Мне все равно не на кого их тратить, а у Мэйсона жена и двое детей. И он, в отличие от некоторых, прекрасный муж и заботливый семьянин. По крайней мере, я никогда не слышала, чтобы он на свою драгоценную Джулию повышал голос. Да и называет он ее вне всяких обстоятельств исключительно «золотцем». Не знаю, как у кого, а у меня это почему-то всегда вызывает добрую улыбку, а если уж совсем быть честной, то и немножечко зависть.
Возня с «упаковкой» взятых нами боссов продлилась еще несколько часов. Казалось, что на место происшествия слетелось начальство со всех концов Юккары. И хотя они радостно отчитывались перед журналистами, что операция прошла успешно, я точно знала, что вечером меня ждет жесткий разнос от шефа, а потому морально готовилась к словесной порке.
В отделение все наше подразделение вернулось еще до сумерек. Пол подошел ко мне в тот момент, когда я снимала бронекомплект и, опершись плечом о шкаф для одежды, тихо спросил:
— Нервничаешь?
— Ты о чем? — не совсем поняла его вопрос.
— Ну как же? Через полчаса объявят результаты отбора.
— А-а, ты об этом… — вытянув из рабл-слотов запаски, я поставила их на стол, пряча за нарочитой небрежностью своего тона разочарование. — Мне все равно ничего не светит. В любом случае меня не взяли бы.
— Брось, — недоверчиво посмотрел на меня друг. — Ты — лучший законник в нашей конторе и к тому же самый честный и принципиальный, какого я знал. Ни за что не поверю, что тебе все равно и нет никакого желания попасть в команду Стэнфорда.