Вдох-выдох, Шарлотта, вдох-выдох… Это тебе за то, что вчера оставила мужчину без сладкого. Возмездие, оно всегда подкрадывается сзади.
— А теперь ждем, когда жаровня прокрутится и равномерно распределит по своей поверхности вылившуюся из аппарата дозу, — весело приговаривал Стэнфорд, наблюдая за движением блинницы.
Дозу? Да. Точно. Доза мне не помешала бы. Успокоительного. А еще лучше — душ. Холодный. Вот так… Да. Стой, не двигайся. Так о чем это он там?
— Ривз, ты что, уснула? — Просто Бог наконец-то отклеился от моей задницы и отодвинул меня в сторону.
Что-то пробурчав себе под нос, он ловко соскреб с жаровни чуть пригоревший блин, быстро перекинув его на тарелку.
— Ну, ничего, Масик, — зачем-то разрывая его пополам, вздохнул Стэнфорд. — Первый блин — всегда комом. А что надо сделать с комом?
Ответить я не успела. Рот мне опять заткнули, но на этот раз горячим ароматным куском.
— Охренеть, как вкусно, да? — Стэнфорд схомячил полблина, практически не пережевывая, и воодушевленно посмотрел на медленно жующую меня. — Вот в этом, Масик, самый цимус. Потом они уже не будут такими вкусными, а когда прямо с жаровни — язык проглотить можно. Поэтому меня к процессу допускать нельзя. Я могу вообще все блины сожрать.
Все? Все одиннадцать порций? Троглодит.
— Давай, теперь сама пробуй, — прожорливый босс торжественно вручил мне лопатку и отошел в сторону.
Хотелось протяжно выдохнуть: «Боже, спасибо.», потому что если бы они дальше продолжал руководить моими действиями с тыла, у меня все блины были бы комом. А так на третьем экземпляре я приловчилась, и когда на блюдо переместился непригорелый желтый кружок, чуть не станцевала от радости.
— Берите, ешьте, — кивнула я Стэнфорду, который взглядом голодной дворняги так преданно смотрел на блины, что мне его стало жалко.
— Нет, — решил геройски захлебнуться слюной он. — Я потом. Со всеми.
— Берите. Я от своей порции в вашу пользу отказываюсь. Я все равно так много не съем, это — во-первых, а во-вторых, я уже йогурт и запеканку начала есть.
Недоверчиво, словно ждал какого-то подвоха, Стэнфорд переспросил:
— Что, правда в мою пользу отказываешься?
— Ну, мы же теперь вроде как напарники? Ешь, напарник.
Рука Стэнфорда медленно потянулась к блину, но при этом мужчина почему-то не сводил глаз с моего лица, и это так странно выглядело, как будто Стэнфорд боялся, что я сейчас подниму лопатку и со всей дури врежу ею ему по лбу.
Чудачества закончились быстро. Как только Стэнфорд понял, что жрать блины можно совершенно безнаказанно, исчезать в его бездонной пасти они начали со скоростью звука. Да я пожарить очередной не успевала, как над моим плечом с горящим голодным взглядом зависал прожорливый Просто Бог.