— Так это ваша телеграмма? — В августе Фрунзе видел ее в Москве, изучая переписку Наркоминдела. — Спасибо за нее! Стало быть, господин маршал, мы давно союзники!
— Но ныне надо обсудить, что будем делать. Туда или сюда… Союз с Россией — наша жизнь. Ты вовремя приехал.
Беседа окончилась. Только теперь Фрунзе увидел: комната пуста, лишь стол и стулья, а стены голые. И так, собственно, было повсюду. А фески на головах мужчин — и в помещениях, и на улице, и на дорогах, по которым брели груженые караваны. Казалось, вся страна куда-то переселяется и снимать феску недосуг.
В этот же день Фрунзе нанес визит афганскому послу Султану Ахмед-хану, отправил телеграмму Чичерину.
В ней были такие строки:
«Авторитет самого Мустафы Кемаль-паши, сильно пошатнувшийся в период неудач турецкого оружия, сейчас вновь держится непоколебимо. Он несомненно является крупной исторической фигурой даже вне турецкого масштаба. Человек большой воли и колоссальной энергии, талантливый политик и опытный полководец».
И еще — о разговоре с Хикметом, «товарищем министра», который взваливал на Россию вину за мнимое охлаждение…
Вечером Фрунзе ужинал с советниками и Абиловым.
— Дорогой Ибрагим, пожалуйста, еще расскажите нам про Бекира Сами. Он по-прежнему против нас? Где он сейчас?
Абилов засмеялся, поддел пальцем ус:
— Где-то здесь. Больше не ездит в Европу. Однажды спрашиваю Мустафу: почему снова не посылаешь Бекира Сами? Отвечает: каждый раз, вернувшись, он предлагал покончить с национальной борьбой и пытался ввергнуть нас в рабство и гибель. Куда ни пошлешь этого человека, он все портит, — приходится держать его дома, чтобы он не мог проявлять себя.
Фрунзе тоже рассмеялся:
— Да, я слышал, что он своим глубоким наклоном к Западу не раз топил ангорский корабль — и в Москве, и в Лондоне, и в Париже. Чичерин рассказывал… Такие этот Бекир делал заявления и заключал соглашения, что Собранию приходилось рубить их на корню. Так, значит, он здесь?
Бекир Сами был, как выяснилось, сторонник «кавказской федерации», то есть присоединения Кавказа к Турции, и в Москву в прошлом году ездил с тактической целью встревожить Запад, набить себе цену накануне Лондонской конференции по турецким делам.
— Мне известно, что было в Лондоне, как Бекир Сами топил здесь ангорский корабль, — рассказывал Абилов. — Мне об этом подробно говорил Юнус Нади, председатель иностранной комиссии Национального собрания, коммерсант, владелец и редактор газеты «Ени гюн» — «Новый день».
До захвата греками Смирны Юнус Нади имел в этом портовом городе торговую контору, пропускавшую большие партии хлеба и инжира. Во время мировой войны он нажил большое состояние.