— А Мира? — вырвалось наружу как-то само собой.
Натали уставилась на меня с полным недоумением на лице:
— Причем тут Мира?
— Она приходила? — спросил я прямо.
Лицо девушки тут же стало недовольным, откровенно раздраженным.
— Да что ей тут делать? — спросила она едко. — У Миры свои дела и заботы.
— Действительно, — с кривой усмешкой откликнулся я.
Но внутри растекалось такое разочарование, какого не испытывал, наверно, с самого детства, когда понял, что для всех вокруг существует только Ник и его желания. Неужели же братец сказал правду? Неужели Мира ему и впрямь поверила, неужели все простила?
А ребенок? Чей это, черт бы все побрал, был ребенок?
— Спасибо, что заглянула, — снова заговорил я, отстраняя от себя Натали, которая уже едва ли не лежала на мне, тыкаясь грудью в лицо. — Но мне сейчас нужно отдохнуть. Врачи и так ругаются, что я взялся за телефон, но нужно было разобраться с делами в моей компании. Так что… до встречи, Натали.
Она встала с видом оскорбленной невинности и направилась на выход, кинув на прощание:
— Однажды ты поймешь, что теряешь!
Я хмыкнул себе под нос. В списке моих потерь Натали явно не была самой страшной. Как вообще можно жалеть о том, чего и не хотел вовсе?
А вот Мира… что ж, желала она того или нет, ждала меня или нет — а я собирался появиться в ее жизни при первой же возможности. И выяснить правду о том, что могло неотвратимо и безвозвратно изменить наши судьбы.
С того дня, когда Никита перевез меня в свою квартиру, он больше не появлялся в поле зрения, лишь только изредка писал и интересовался, как я. И это было даже хорошо. Я чувствовала себя свободной, хотя и понимала, что это ощущение обманчиво. До тех пор, пока в наших с Ником паспортах стояли штампы, свидетельствующие о том, что мы муж и жена, ощущение, будто я вольна делать что захочу, было эфемерным. Но, тем не менее, мое нежелание видеть рядом с собой Никиту дало понять мне очень и очень многое.
Наша с ним свадьба была поспешной. Мы толком не узнали друг друга, и если в моем случае я готова была стать для мужа открытой книгой, то Ник предстал передо мной незнакомцем, о котором я толком ничего не могла понять по сей день.
— Добрый день, — поздоровалась я с той самой соседкой, которая несколько дней назад встретила нас с Наташей в весьма боевом настроении.
— Добрый, добрый… — кивнула она, прищурившись.
— Вот видите, у меня все тихо, — не удержалась я от того, чтобы не вернуться к нашей беседе.
— Ну, поглядим-поглядим. Ежели что — мигом Анне позвоню.
Нахмурившись, я убрала ключи в сумку и прежде, чем за старушкой закрылась дверь в ее квартиру, поинтересовалась: