Мураками: Вы уехали из Японии, когда еще существовали ограничения на поездки, независимо от количества денег.
Одзава: Верно. Поступок, что ни говори, отчаянный. Был такой оркестр, «Symphony of the Air»[25] – бывший Симфонический оркестр «NBC». Услышав его, я понял – все, дальше оставаться в Японии бессмысленно. Только за границу. Так и уехал.
Мураками: Но, обернувшись вокруг Земли, страстно захотели вернуться в Японию и учить молодых музыкантов.
Одзава: Вообще-то такое желание возникло у меня гораздо позже.
Мураками: Но когда вы вернулись в Японию и стали по своей методике обучать молодежь, это вызвало протест у некоторых педагогов: они назвали ваш метод ошибочным и отказались признать учебную программу.
Одзава: Наверняка есть и такие. До меня иногда доходят подобные разговоры.
Мураками: Студентов не смущает, что ваш подход заметно отличается от полученного ими музыкального образования?
Одзава: Когда несколько дней живешь под одной крышей и ешь за одним столом, хорошо узнаешь друг друга. Занятие музыкой само по себе сближает. У нас настоящая музыкальная академия. В ходе совместных репетиций музыканты начинают друг друга лучше понимать.
Мураками: В этот раз я своими глазами видел, как музыка ваших учеников день ото дня становится лучше, глубже, и это восхитительно. Я не жил с ними под одной крышей, но, встречаясь ежедневно, выучивая их имена, одновременно запоминал манеру игры каждого, и от этого эффект трансформации был еще заметнее. «Вот оно! Вот как, оказывается, создают выдающуюся музыку», – думал я. Это меня впечатлило, или, если хотите, поразило.
Одзава: Это действительно прекрасно. Вот она, сила молодости. Их прогресс за последние три дня удивил даже меня, хотя я наблюдаю это ежегодно. Это можно понять, только увидев своими глазами.
Мураками: Да, опыт и правда уникальный. Я писатель, работаю сам на себя, и то, как формируется коллективное искусство, по-своему тронуло мое сердце. Было интересно.
Хотя музыку любят многие мои друзья, должен сказать, что Харуки – сильно за гранью нормы. Не только в том, что касается классики, но и джаза. Он не просто любит музыку, но и хорошо ее знает. Ему известны такие подробности, исторические факты и сведения о музыкантах, что только диву даешься. Он ходит на классические и джазовые концерты, а еще слушает записи дома. Знает многое из того, чего не знаю я, чем изрядно меня удивил.
Моя дочь Сэйра – единственный пишущий человек в нашей семье – дружит с женой Мураками Ёко; так мы и познакомились с Харуки.
Как-то раз он приехал посмотреть нашу музыкальную академию. Ту, что мы ежегодно проводим в Киото и которая очень важна для меня. Под любопытными взглядами наших преподавателей и учеников мы отправились в киотскую ночь. Это был наш первый совместный выход.