Мураками: Резкий запах соул-фуда с кухни. Действительно, джаз-клубы Мидтауна пахнут иначе.
Одзава: Позже на фестиваль «Равиния» пригласили Сачмо и Эллу Фицджеральд. Это я настоял. Обожаю Сачмо. До этого «Равиния» был фестивалем исключительно белых музыкантов – джазовых исполнителей пригласили впервые. Концерт вышел отличный. Я получил огромное наслаждение, зашел к ним за кулисы. Было очень здорово. Ах, эта манера Сачмо, ее не описать словами. Такая, солидная. Думаю, он был тогда уже очень немолод, однако и голос, и труба были великолепны.
Мураками: Но больше вам запомнился блюз.
Одзава: Верно. До этого я ничего не знал о блюзе, такое было время. К тому же на «Равинии» я получил свой первый достойный гонорар. Стал нормально питаться, ходить в рестораны, жить в нормальном доме. У меня появились деньги, и я познакомился с блюзом – такое стечение обстоятельств наверняка сыграло роль. Раньше я не мог ходить на концерты за свой счет… Интересно, в Чикаго до сих пор играют блюз?
Мураками: Да, играют. Точно не скажу, но, думаю, блюз там по-прежнему популярен. И все же расцвет чикагского блюза пришелся на первую половину шестидесятых, когда он напрямую повлиял на «Роллинг Стоунз».
Одзава: В то время хороших блюзовых клубов было всего три. На несколько кварталов. Бэнды менялись каждые два-три дня, поэтому я старался не пропускать.
Мураками: Я вспомнил, как мы с вами дважды ходили в джаз-клуб в Токио.
Одзава: Было дело.
Мураками: Первый раз мы слушали Дзюнко Ониси, второй – Сидара Уолтона.
Одзава: Да, было здорово! Хорошо, что и в Японии есть такие клубы.
Мураками: Я поклонник Дзюнко Ониси. Как и другие современные молодые джазовые музыканты, она обладает очень высокой, качественной техникой исполнения. Двадцать лет назад такого и близко не было.
Одзава: Наверное, вы правы. Хотя сейчас я вспомнил, как в конце шестидесятых слушал в Нью-Йорке Тосико Акиёси. Она великолепна.
Мураками: У нее невероятное, острое туше. Решительное, аргументированное.
Одзава: Настоящее мужское туше.
Мураками: Она родилась в Манчжурии, как и вы. Думаю, немного старше вас.
Одзава: Интересно, она еще выступает?
Мураками: Да, насколько я знаю, она активно работает. Долго была бэнд-лидером.
Одзава: Бэнд-лидером? Ничего себе. А еще, работая в Бостоне, я часто слушал Синъити Мори. И Кэйко Фудзи.
Мураками: Ого.
Одзава: Оба были очень хороши.
Мураками: Дочь Кэйко Фудзи сейчас много выступает, она певица.
Одзава: Вот как?
Мураками: Хикару Утада.
Одзава: Это та, что поет по-английски? С рельефными чертами лица.
Мураками: По-английски она, может быть, и поет, но черты лица, насколько я помню, не особо рельефные. Хотя вопрос, конечно, субъективный.