– Маски!
И девушки синхронно закрепили изящные полумаски, скрывшие верхнюю часть лица. У меня задрожали пальцы, поэтому никак не получалось справиться с креплением, и в тот момент, когда маска в очередной раз чуть не свалилась на пол, из-за внутренних кулис донесся голос Дженны:
– Дорогие наши! Мы рады приветствовать всех, кто сегодня с нами! Всех, кто пришел сюда отпраздновать без ложной скромности удивительную и невероятную дату. Пятьдесят лет со дня основания «Бабочки». Меня зовут Дженна Карринг, а рядом со мной…
– Мильен Терд. – К ней присоединился въерх. – Когда мой отец впервые задумался об открытии клуба, он решил, что это будет нечто особенное. Нечто удивительное, как жизнь бабочки, короткая, но в то же время прекрасная. Образ «Бабочки» сложился не случайно…
Пальцы снова сорвались, застежка больно царапнула ладонь, и маска все-таки свалилась на пол.
С глухим стуком ударилась об пол, за спиной раздался смешок, и я рывком наклонилась за ней, столкнувшись пальцами с Тимраной, которая прошипела:
– Дай сюда!
И прежде чем я успела отнять маску, девушка уже закрепила ее на мне.
– …Мало кто знает, что в день открытия нашего клуба пятьдесят лет назад гостей тоже встречали маскарадом. Каждый из приглашенных был в маске и снимал ее только в конце вечера.
Рыжая чуть отодвинула занавеси: Дженна и въерх стояли под падающими на них серебряными нитями (голограмма, разумеется), из-за чего создавалось чувство, что над сценой идет дождь.
– Любители потрепаться, – фыркнула девчонка.
– Спасибо, – еле слышно прошептала я, но она не ответила.
Отпустила занавеси и отвернулась с таким видом, словно знать меня не знает и не помогала мне только что.
– Сегодня все будет особенным, – произнес въерх. – Начиная от наших прекрасных девушек, которые обслуживают ваши столики, и заканчивая репертуаром Джойс Уитни, которая приготовила для вас особый сюрприз.
Упоминание Джойс вызвало целую бурю аплодисментов, и, когда они затихли, Дженна продолжила:
– Неизменным останется только одно: как и пятьдесят лет назад, как все эти годы, с первого дня и до настоящей минуты, мы работаем только для вас!
Тишина взорвалась овациями, сквозь которые в зал плеснула музыка. И под первые аккорды, раздвинув тяжелые занавеси, я шагнула на сцену. В темноту. Да, идти нам предстояло в темноте, единственным источником освещения до тех пор, пока не выйдут все девочки, будут наши крылья, которые пока что лишь слабо мерцали. Именно поэтому мы оттачивали каждый наш шаг по внутреннему счету.
Раз-два-три-четыре-пять. Вдох. Шесть-семь-восемь-девять-десять. Выдох. Одиннадцать-двенадцать-тринадцать-четырнадцать-пятнадцать. Именно столько шагов было до края сцены, на котором я останавливалась. Платье, расстилавшееся за мной шлейфом, полыхнуло искрами, когда я нажала кнопку активации браслета, и по залу пронесся восхищенный вздох, общий, заглушивший шаги Тимрапы и других девушек. Огни наших крыльев вспыхивали по всей сцене, превращая ее в искрящуюся разноцветную феерию.