Когда Трушковский умер, Гоголь 21 сентября 1836 года ответил из Лозанны матери, сообщившей ему эту печальную весть: «Неприятная новость, которую вы сообщаете в письме вашем, поразила меня. Всегда жалко, когда видишь человека, в свежих и цветущих летах похищенного смертью. Еще более, если этот человек был близок к нам. Но мы должны быть тверды и считать наши несчастия за ничто, если хотим быть христианами».
Таким образом, Трушковский скончался вскоре после выхода в свет «Тараса Бульбы», и Гоголь в это время явно не питал каких-либо враждебных чувств по отношению к своему незадачливому зятю. А после того, как в 1844 году умерла сестра Мария, Гоголь принял участие в судьбе их с Трушковским сына и своего племянника Николая.
Можно сказать, что негативное чувство у Гоголя было не по отношению к конкретным полякам, с которыми он мог ладить и даже дружить. Он не любил Речь Посполитую как государство, угнетавшее его родину – Малороссию.
Януш Тазбир не без оснований полагает, что «у Гоголя русское национальное самосознание всегда боролось с украинским. Украинские националисты не могли простить Гоголю этой своего рода измены. В конце мая – начале июня 1943 г. в оккупированном немцами Львове они устроили «суд над Гоголем», где раздались обвинения в том, что «Тарас Бульба» – это «оскорбительный памфлет на Украину», автор же его отнюдь не гений, а «подлый ренегат», «паук, который высосал кровь из своей Украины для москалей». Все его творчество, считали обвинители, – «изображение Украины в кривом зеркале». В то же время один из лидеров украинских националистов, Максим Боровец, предводитель «Полесской Сечи», в годы войны взял себе псевдоним «Тарас Бульба».
В самом деле, Гоголь всю жизнь страдал определенной раздвоенностью собственной национальной идентичности. В 1844 году в письме к своей доброй знакомой А. О. Смирновой-Россет он признавался: «Скажу вам одно слово насчет того, какая у меня душа, хохлацкая или русская, потому что это, как я вижу из письма вашего, служило одно время предметом ваших рассуждений и споров с другими. На это вам скажу, что сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой, – явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характера, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве». А в записной книжке 1846–1851 годов он отметил свою мечту: «Обнять обе половины русского народа, северную и южную, сокровище их духа и характера». В «Тарасе Бульбе» Гоголь воплотил «сокровища украинского духа», а во втором томе «Мертвых душ» собирался показать сокровища духа русского, но так и не смог этого сделать.