Марк покраснел и сжал кулаки.
— Я не собираюсь вас обидеть, док. Просто излагаю факты. Вы ничего не замечаете, а я хочу вам помочь.
— Валяйте.
— Так вот, док, если честно, то от Дебби… воняет… О, какой темперамент! Вспомните, ваша ассистентка обнаружила запах рыбы. Спросите у нас, и мы вам скажем, что из каюты Дебби всегда доносится резкий неприятный запах рыбы, а от нее самой буквально разит треской. От этого можно сойти с ума… Я говорю вам об этом ради вашего же блага.
Врач разжал кулаки.
— Понимаю. Но легче от этого не становится.
— А почему это так вас затрагивает? Если бы она сломала ногу, а я сообщил вам об этом, вы тоже стали бы на меня гневаться? Просто с ней творится что‑то неладное, в результате чего от нее разит рыбой. Разве она виновата в этом? Боже всемогущий, док, неужели мне нужно вам это объяснять?
— Но это касается меня лично!
— Понимаю. И именно поэтому заговорил с вами об этом. Знаете, Дебби не единственная в своем роде. Принюхайтесь, и вы узнаете, что такой же запах исходит от капитана.
— Что?
— Если верить тем, кто знает его давно, то от него воняет уже много лет.
Глаза Галерса заблестели.
— А как давно… страдает этим Дебби?
— Я впервые заметил это… э… где‑то около двух с половиной месяцев назад.
— Вот так‑так!
Теперь настала очередь удивляться Макгоуэну.
— Что такое?
— Пока не могу сказать ничего определенного. Скажите, Мак, а какой была Дебби до этого?
— Вы бы ни за что ее не узнали. Такая яркая, веселая, полная задора… Она не позволяла мужчинам никаких вольностей, но с удовольствием брала на себя роль их младшей сестры. И, что самое поразительное, большинство членов экипажа именно так к ней и относились. Разумеется, время от времени какого‑нибудь шалопая прорывало, но мы тут же ставили его на место.
— А как она вела себя в присутствии своего отца?
— Особо счастливой не казалась. Он мог бы, в чем вы уже должны были убедиться, погасить даже солнце. Но, по крайней мере, прежде он хоть разговаривал с ней. Теперь же отец никогда не бывает с ней вместе, а общаться предпочитает только по корабельному интеркому. И никогда не ест с ней.
В голове Галерса промелькнула мысль.
— Погодите! А как же Пит Клакстон? Его, похоже, это не очень беспокоило. Согласно показаниям Дебби и ее отца, как раз тогда, когда у нее начался припадок, Пит просил у Эверлейка руки его дочери. Разве его не тревожило то, о чем вы мне рассказали? Или он был, как и я, человеком с очень плохим обонянием?
Макгоуэн улыбнулся, будто собираясь отпустить какую‑то шутку, но затем произнес совершенно серьезно: