Но неожиданно результат принес поиск тайников с помощью типовых несложных чар. На магию эту никогда особенно не рассчитывали, потому что она легко экранировалась, и спрятать что-то от поиска было нетрудно, проводили для галочки, и поэтому очень удивились успеху. Донта подвела жадность или банальная неопытность в таких делах: тайник оказался целой комнатой посреди дома. Если огибание энергетическими потоками небольшой полости в стене вряд ли почувствует даже очень талантливый и опытный маг, то не заметить такой провал — надо было постараться.
Осмотр, ощупывание и едва ли не обнюхивание стен позволили сделать предварительный вывод, что комната эта — старая и предусмотрена как потайная еще при постройке здания. Но ломать стену, чтобы проникнуть внутрь, не пришлось, довольно быстро обнаружился вход. Он бесхитростно прятался буквально перед носом, за картиной в торговом зале.
Внутри обнаружилась тесная каморка, в которую поместился шкаф, стол и стул — ветхие, потемневшие от времени, кое-где рассохшиеся. Только никакой секретной лабораторией тут и не пахло, если не считать сваленного внизу в шкафу старого оборудования, частью поломанного и представляющего собой скорее груду мусора, покрытую толстым слоем пыли.
Зато нашлись бумаги — целая кипа документов с какими-то расчетами и схемами, с многочисленными черновиками и отдельными обрывками. Все явно свежие, скорее всего, выполненные хозяином, и единственная надежда оставалась на них.
— Дан, подойди! — окликнул стоящего в торговом зале шерифа зам, который возился с добычей, но сейчас высунулся в узкий проем. Лицо его было хмурым, сосредоточенным и даже немного взволнованным.
— Ты нашел труп? — предположил Адриан с неудовольствием, но, конечно, подошел, заглянул внутрь, потому что Кир не стал ждать и опять скрылся в сумраке потайной комнаты.
— Не знаю. Смотри. — Он кивнул на несколько листов, поверх которых лежала, кажется, конторская книга.
— На что именно?
— Почерк, — не стал долго мусолить Клет. — Конторская книга заполнена Донтом, на документах этих, из каморки, тоже только его следы. Пока предварительно, эксперты дадут официальное заключение, но ошибка практически исключена.
А почерк был разным. Совершенно. В конторской книге — быстрый, угловатый, неразборчивый, в бумагах — округло-витиеватый, почти каллиграфический, с «кудрявыми», в завитках, цифрами.
— У меня бабушка похоже писала, — припомнил Блак. Ему было сложно читать, а вот если не пытаться искать смысл в письменных завитках, никаких трудностей не возникало. И, не отвлекаясь на смысл, сравнивать почерк у него выходило лучше, чем у нормальных людей. — Может, он просто разными руками умеет писать? Здесь одной, там другой.