Мату попал, довольно ловко выведя из игры первого всадника. Тот был то ли убит, то ли тяжело ранен. Он не удержался в седле, рухнул, его нога запуталась в стремени, но вышколенная лошадь послушно стояла на месте.
Задние всадники замешкались, а двое передних рванули в атаку.
– Правый! – гаркнул Дэйт, предупреждая товарищей, кого из врагов берет на себя.
Отшагнул и поднял бердыш, ловя на него сокрушительный удар кавалерийского топора, усиленный галопом пронесшейся мимо лошади. Руки заныли, а сам он пошатнулся и, поняв, что не может сохранить равновесие, упал на спину, но, благодаря собственной инерции легко перекувырнувшись через голову, вскочил.
Слева шел бой, звенело оружие, но Дэйт даже не посмотрел туда, понимал, скоро налетят еще три противника и тогда станет совсем не весело. А еще он молился, чтобы хоть кто-то в лесу заметил, что тут происходит, и вернулся помочь им.
– Вэйрэн! Вэйрэн! – заорал воин в белом плаще, вскинув руку с топором, прежде чем вбить шпоры в лошадиные бока.
– Кивел да Монтаг! – дико проревел имя погибшего друга Дэйт, тараща глаза и отведя бердыш назад, готовясь к встрече, а затем прокричал клич баталии: – Сильна единством!
Его рык испугал животное, заставил сбиться с темпа, отвернуть чуть в сторону, хоть немного подальше от огромного страшного бородатого двуногого. Воин, услышав клич панцирной пехоты своей страны, тоже замешкался и вместо того, чтобы обрушить удар, так и остался с занесенным над головой топором.
Дэйт шагнул прямо к нему, и бердыш совершил в воздухе плавный полукруг, вылетая вперед благодаря длине рукояти.
Широченное лезвие прорвало кольчужные кольца рукава, прошло плоть, кость и отсекло руку чуть выше локтя, заставив ее кувыркаться в воздухе и все еще сжимать топор. Всадник подавился воплем, унесся прочь, в поле, и Дэйт сразу же забыл о нем.
До того как налетела следующая троица, он проверил, как дела у Мильвио и Мату. Их противник лежал на земле, и невысокий арбалетчик, всем весом навалившись на рунку, приканчивал сбитого треттинцем белоплащника. Тот, не издавая ни звука, даже раненый, в ответ пытался дотянуться до Мату кинжалом.
Мильвио уже встречал оставшихся. Стоял, расставив ноги на уровне плеч и подняв меч над головой, в странной, незнакомой Дэйту стойке.
Дэйт в три шага подошел к парню с кинжалом и опустил бердыш тому на голову, разваливая ее на две части.
– Проклятье! – тяжело дыша, сказал Мату, буквально сползая с древка оружия, которое ему отдал треттинец. – Чуть меня не зацепил! Проклятье!
– Перезаряди арбалет! Живо!
Парень бросился туда, где уронил самострел, Дэйт же, оставив бердыш, вырвал рунку, застрявшую между ребер покойника, и успел как раз в тот момент, когда лошади налетели на них.