Владетель сделал глоток вина:
– Продолжай, любезная гостья. Я предпочитаю учиться на чужих ошибках.
– Он счел, что я прислуга, ваша светлость. Что можно посадить меня в прекрасную клетку, выдать чудесный поводок, и я буду счастлива.
– У нас, правителей, подобное обращение с простолюдинами и даже благородными в порядке вещей. Согласись, прекрасная клетка и чудесный поводок куда лучше, чем какой-нибудь каземат. Но да. Я тоже понял намек. И все же мне не нужна твоя дружба, Шерон из Нимада, если ты не готова ее дать. Бремя власти не позволяет иметь много друзей. Давай пройдемся.
Снова появились слуги, распахнули двери, и девушка, шагнув за герцогом, оказалась в маленьком саду. Всего-то ярдов тридцать. Несколько кустов жасмина, розарий и труп.
Его она ощутила еще из помещения и теперь смотрела на мертвую крупную собаку пастушьей породы.
Обернулась назад, окинув взглядом двух гвардейцев, проследовавших за ними.
– Покажи, чтобы я был уверен и мы закончили с этой частью беседы.
– Сколько человек это увидит, ваша светлость?
– Тебе так важны зрители?
– Мне важны слухи, а точнее, их отсутствие, ваша светлость. Если раньше времени начнут говорить, кто я такая, люди могут неверно понять и отнестись. Не ко мне, к вам.
– Если бы я боялся людей, которые могут меня не так понять, я бы не стал правителем, – отрезал Анселмо де Бенигно. – Пусть мои поданные понимают так, как я им прикажу. Те, кто откажутся понимать или станут упрямиться, будут наказаны.
С браслетом это не составляло никакого труда. Раньше она ощущала и отвращение, и боль, и дискомфорт. Теперь же… Все равно что шагнуть, повернуть голову, сделать вдох.
Слишком легко.
Слишком.
Кончики пальцев левой руки едва загорелись белым светом, а пес уже поднялся на ноги и, послушный команде, сел.
Один из гвардейцев резко втянул в себя воздух, перехватывая протазан, но проявил выдержку и остался там, где стоял, как видно заранее получив приказ от герцога.
– Каково это? – Анселмо неотрывно смотрел на мертвого пса, чья пасть стала больше, впрочем, как и зубы.
– Не понимаю, ваша светлость.
– Как ты ощущаешь себя в такие моменты? Становишься всесильной? Считаешь ли себя повелительницей мира? Равной Шестерым? Нравится ли тебе проделывать подобное?
Это были странные вопросы.
– Я не испытываю радости от того, что умею. Это неприятно. И я хотела бы использовать свой дар как можно реже.
Герцог опустился перед собакой на колено. Его лицо было очень близко от страшных зубов, и Шерон подумала: несмотря ни на что он очень смел, раз настолько доверяет незнакомке. Смогла бы она так, поменяйся они местами?