– Люди боятся смерти, ваша светлость. Они будут бояться меня. Ненавидеть, если только я начну действовать, даже защищая их. Никому не нравится, когда их мертвый товарищ поднимается и идет в бой, если вы будете использовать меня так. И эта ненависть легко перескочит с меня на вас. Герцог, который использовал смерть, тела своих подданных. Вот как подобное станет звучать.
– Как уже говорилось, это мелочь, если ты поможешь победить.
Мильвио просил ее держаться подальше от войны. И вот она все ближе и ближе. Затягивает в себя.
– Я останусь в Рионе, ваша светлость. По крайней мере на какой-то срок, – наконец произнесла она. – И помогу, если сумею.
– Большего мне сейчас и не требуется. – Его взгляд потеплел. – Что ты там увидела?
– Картины, ваша светлость. Могу я подойти?
– Вне всякого сомнения. – Он щелкнул пальцами, и двое слуг подхватили тяжелые канделябры, поднося их к полотнам, давая больше света. – Их повесила здесь моя мать, и я не стал возражать. Это только часть ее коллекции.
Из всех картин Шерон заинтересовала одна. Возле нее она и остановилась.
Изображение утопало в теплом, мягком свете, и босоногая девушка на нем смотрела на указывающую, чуть склонив голову. Она была совсем молодой, не больше двадцати, а может, и меньше. Острый подбородок, скулы, яркие голубые глаза и разметавшиеся по плечам рыжеватые волосы. Улыбка девушки получилась осторожной, даже немного неуверенной, но милой. Смотрела она чуть исподлобья, но не зло или напряженно, а с искренним любопытством и приязнью.
Все было белым, светло-оранжевым и бежевым. Светлым. Легким. Невесомым. Ее простое платье, нагретые за день солнцем волосы, изящные пальцы и пушистые ресницы.
Художник сделал очень нежный портрет.
– Красиво. Кто это написал?
– Мой старший брат. – Герцог чуть развернул кресло, наблюдая за гостьей. – Он очень хорошо рисовал, и мать хранит его работы.
– Очень красиво, – повторила Шерон и наконец-то отошла от портрета, на котором была изображена юная Лавиани.
Говорят, что он сиял, как звезды.
Нет, это ложь. Говорят, он был ржавым и невзрачным.
И это ложь. Говорят, что каждый из символов впитывал магию шауттов, загораясь.
И, быть может, правда, что луч, который он испускал, сжигал города.
Истина лишь в том, что однажды Мальт спас благодаря ему младшую сестру.
Домыслы об оружии Шестерых
Письмо Лавиани получила утром, мрачно приняв конверт от гвардейской тройки, приехавшей к опустевшему дому Бланки.
Вскрыла при них, увидела знакомый почерк, прочла, что все в порядке и пока друзья задержатся во дворце. Еще раз Шерон звала ее приехать, но бывшая убийца Ночного Клана уж лучше сунула бы руку в уголья, чем вернулась в Каскадный дворец. Она там не была уйму времени, всегда думала, что больше не побывает, и вот теперь – как над ней посмеялась судьба.