Медленно опускаю руку. Чуть добавим раздражение – а то будет как «не по-настоящему».
– Разрешите осмотреть вещмешок. – Старлей-танкист не просит разрешения, он требует.
Ну что – давай, встань «в позицию», начни «качать права». Заяви этим мужикам, на которых, может быть, три часа назад дезертир с ножом прыгнул, что это требование, по моему мнению, несколько превышает их полномочия.
Правда, танкист смягчил ситуацию.
– Пожалуйста, – добавил старлей и чуть улыбнулся. Все – норма. Рамки приличия соблюдены. Он командир – и я командир. Но обстановка и время обязывают его действовать именно так. Откуда-то всплыло: «Москва на осадном положении». А мое удостоверение, видимо, уже у него в кармане – руки старшего лейтенанта снова свободны. Вот же «фокусник» на мою голову!
Хамить, ругаться, препираться не будем – на это сколько времени уйдет! И нервишек, которые потом если и восстанавливаются, то очень долго и на хороших курортах. Мне вообще-то скорее от этих мужиков нужно отвязаться и бежать в буфет, а им диверсантов и дезертиров ловить надо, а не проверять направление звездочек на пуговицах. Три неторопливых шага в сторону и молча ставлю «сидор» на лавку зала ожидания. Петлю ремней – снять и откинуть, теперь раскрутить и распустить завязку, раскрыть верх мешка. Шаг в сторону. Смотрите – чего мне скрывать? Буханку хлеба и три банки тушенки? Видите, вот обноски из госпиталя, которые в военторге выбросить не дала моя персональная жаба (Пашкина тоже уперлась)? Вот книжка Толстого с его лучшими вещами «Аэлита» и «Гиперболоид». Я ее честно стащил в госпитале – она там валялась; а наши бедовые воины могли на самокрутки извести или на туалет. Теплые носки, запасной комплект белья, мыльно-бритвенные принадлежности, завернутые в новые байковые портянки (еще раз спасибо военторгу) – составляют весь невеликий скарб молодого лейтехи. «Все свое ношу с собой» – не помню, как это будет по-латыни.
Левый патрульный, кажется, старший сержант, бегло проверил содержание вещмешка. Старлей профессионально фиксирует выражение моего лица, правый патрульный переключился на контроль моего поведения.
Молчим…
У меня начинается легкий мандраж (а может, и не легкий, а может быть, и «паника»): Ну чего прицепились? Вот ща начнется – «…прошу пройти для личного досмотра!» Тогда я точно «спекся». Если действительно станут крутить по полной программе, то засыплюсь на элементарном незнании текущей реальности. Можно, конечно, валить на контузию, но о синих штанах придется забыть. В лучшем случае – пошлют рядовым в пехоту. А могут и в «дурке» запереть, если сразу как диверсанта не хлопнут. Что же я не так делаю? Вот чего они сейчас меня разглядывают, как барыги древнюю икону?