Мою идею с партизанским краем доработали штабисты. Да, всё получилось, партизанский край просуществовал всю зиму. Создали три партизанских анклава, что помогали друг другу и со своих территорий на оккупированную отправляли боевые группы, в том числе диверсионные. Уничтожали гарнизоны, с особым удовольствием предателей на тот свет отправляли, связь резали, железную дорогу разбирали, на всю зиму снабжение немецких армий, что противостояли нашему фронту, по сути было парализовано. Мы за зиму почти на сто километров продвинулись вперёд по всему фронту, освобождая наши земли. Больше не смогли, наступательный порыв потеряли, да и тылы отстали. К концу зимы немцы огромным напряжением сил смогли-таки ликвидировать партизан. Два края в боях сгинули, вырваться удалось единицам. Один анклав устроил рейд на триста километров, со скарбом, тыловым обозом, и вышел к передовой. Его ждали, организовали встречную танковую атаку, прорвали фронт, и партизаны вышли к нам. Фронт получил шестьдесят тысяч обстрелянных бойцов и командиров, около полутора тысяч саней с лошадьми и почти тридцать тысяч гражданского населения, что тут же отправили дальше в тыл, а вышедший партизанский корпус расформировали, бойцов и командиров после недели отдыха обмундировали и отправили на пополнение частей. Некоторые дивизии даже до штата довели. Многие партизаны получили награды. Ну и я в том числе, говорил уже.
Много чего рассказать было, меня, например, активно учили штабной работе, неожиданно понравилось, было интересно, а тут на попутный транспорт меня пассажиром взяли, а то на машине бы пришлось ехать, и вот что вышло.
Так вот, я упал на него, когда какая-то железка, сбитая пулей, приласкала меня по голове. В салоне был сопровождающий при шести мешках с корреспонденцией. С учётом того, что это младший политрук, корреспонденция наверняка принадлежит Политуправлению фронта. Нас четверо на борту было: два члена экипажа, пилот и штурман, и этот младший политрук и я, который случайно узнал о вылете и успел договориться взять с собой. Нельзя предположить, что немцы, например, за мной охотятся, я ведь должен был на машине ехать и в самолёте оказался случайно. Хотя в принципе охотиться могли, меня объявили врагом Германии за номером каким-то, даже немалая премия за живого обещана была. Даже не за убитого Кубе, а по совокупности моих дел.
Политрук мёртв, полголовы ему снесло, я на полу, вроде в порядке, запылился только. Подняв слетевшую фуражку, вернул её на место и, покачиваясь, дошёл до кабины и заглянул внутрь.