Оформлялись наградные листы, а со мной начали работать военные корреспонденты. Пачка фотографий, что мне передали в плотном конверте, оказалась как раз кстати. Карточки брать не стали, а вот негатив забрали. Рассказал и им о рейде. Тут ещё и из политуправления люди были.
Когда начало темнеть, у меня уже голова кругом шла. Однако подписал все фотографии – где сделаны, кто на них, и то, что вскоре этот танк расстреляет захваченный немцами мост, тоже указал – пусть гордятся близкими. После чего отправил письма с фотографиями внутри и с моими наилучшими пожеланиями родным девчат и парней. Обещал – сделал. Ну и свои фотки Светлане отправил, на память. Я ей до войны только два письма успел написать, это третьим будет. Тут и парни приехали, и нас прямо на месте наградили. Даже того раненого привезли, его потом в госпиталь отправили. Четыре ордена Красной Звезды нам выдали. Меня награждали вместе с парнями, но, в отличие от них, дополнительно вручили медаль «За отвагу». Это за мост. А вот нового звания не дали, зажали, так и остался старшим сержантом. Тут же в штабе я получил предписание поступить в распоряжение командира тяжёлой танковой роты капитана Трусова. Меня довезли до армейских складов, где нашлось несколько машин, что ехали в нужную часть, посадили в кузов и даже ручкой не помахали, отправляя к новым приключениям. А я спал на мешках с крупой, и никто мне не мешал.
Как выяснилось, направили меня к капитану Трусову, что услышал об удивительном наводчике от одного из штабистов, а тот, в свою очередь, от капитана, что нас встретил после рейда. Вот как информация расходится, как малиновое зёрнышко во рту у поручика Ржевского. Так она и до начальника штаба армии дошла.
Шесть танков КВ-2 было в роте у Трусова, и немцы, когда танки входили в бой, быстро перекидывали туда «ахт-ахт» и расстреливали парней. Больше двадцати КВ так потеряли. Я и про другие роты говорю. Трусов три машины потерял. А со мной можно расстреливать немцев, только чуть башню из укрытия высунув, или с первого выстрела, а не совместными залпами. Вот он и решил забрать меня к себе. Приказы начальства не обсуждаются, так я и оказался в роте Трусова. Ночью меня высадили у полевых кухонь, указали, куда идти, а часовой указал место для сна – палаток не было, уставшие танкисты спали под открытым небом.
Только утром с капитаном познакомился, когда посыльный за мной прибежал. Тот выслушал мой рассказ о рейде, особенно момент обстрела моста, поржал над недотёпами, у которых танк дважды от отдачи скатывался с холма, и назначил меня наводчиком в машину младшего лейтенанта Аверина. Кстати, поблагодарил за уничтоженный аэродром: пока немцы не перекинули авиацию с других участков, легче дышать стало, но сейчас снова летают. Пусть пока и не в таких количествах, как раньше.