Глава 5. ВТОРОЙ, НО САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ ДИРЕКТОР «МОССАД»
Итак, после отставки Р. Шилоя с поста директора «Моссад», Бен-Гурион остановил свой выбор на кандидатуре Харела.
Профессионализм, упорство и настойчивость, преданность делу и моральная чистота Харела произвели на премьер-министра большое впечатление. Бен-Гурион счел, что именно этому человеку следует поручить задачу, которую еще не все толком понимали.
Возглавив службу внутренней безопасности «Шин Бет» и внешнюю разведку «Моссад», Харел стал верховным главнокомандующим израильской разведки.
Большая тень Маленького Иссера
…Прошло четыре года с начала реорганизации израильского разведсообщества, четыре года лихорадочной работы в своей стране и за рубежом, но многие правильные ориентиры еще не были найдены. Постоянная суета не позволяла осмотреться вокруг. Каждая тайная миссия казалась жизненно важной для существования Израиля. Все делалось как-то лихорадочно, в обстановке постоянных импровизаций…
— Иссер, мне нужно пять тысяч долларов, — с такой просьбой в первый же день пребывания Харела на посту директора «Моссада» обратился к нему редактор лейбористской газеты «Давар» Дан Пайнз.
— Зачем тебе эти деньги? — спросил Харел.
— Как, ты не знаешь? — изобразил изумление Пайнз и стал пространно рассказывать историю о шпионской сети, которая у него якобы была в Советском Союзе.
Харел терпеливо слушал, но у него зародились подозрения.
— Дан, дай мне несколько дней на акклиматизацию, и я тебе отвечу.
Новый шеф «Моссада» почувствовал, что тут пахнет мошенничеством. За время работы в «Шин Бет» у него появилось какое-то шестое чувство. Вместо того, чтобы дать ветерану правящей партии требуемую сумму, Харел создал комиссию по расследованию того, что сильно походило на жульническую операцию>[40].
Комиссии довольно быстро удалось установить истину: оказывается, Пайнз попросту «доил» «Моссад», выколачивая из разведслужбы легкие деньги. Еще в декабре 1951 года этот, вполне уважаемый в стране, журналист сумел убедить Шилоя и министра иностранных дел Шаретта в том, что ведет работу по созданию «сионистского подполья» в России. Он сыграл на больной струнке политических руководителей: после роспуска тайной «Алии-Бет» и заметной переориентации советской политики в его отношении, Израиль был особенно озабочен тем, чтобы не потерять контакт с советскими евреями. А Пайнз рассказывал, что чуть ли не Лазарь Каганович готов тайно помогать Израилю. Пайнз демонстрировал письма, якобы полученные от потенциальных агентов из-за границы, — на самом деле эти письма отправляли его друзья. В течение девяти месяцев этот «шпион-любитель» выезжал за границу и затем рассказывал о тайных встречах с русскими, которые якобы имели место в Париже, Нью-Йорке и Копенгагене. Каждый раз, возвращаясь в Тель-Авив, он получал от «Моссада» полную компенсацию расходов..