Горячей воды не было — ее отключили еще в середине мая, тут же ковшом экскаватора вспороли тело улиц, вынули трубы теплоцентрали. С холодной водой дело обстояло не намного лучше. По будням ее выключали часов с десяти до трех, полагая, что основная масса народа на работе и гонять насосы не обязательно. Еще, бывало, воду выключали глубокой ночью, но не ежедневно. Когда не отключали — просто сбрасывали давление, так, что вода не поднималась выше четвертого этажа.
Аркадий жил на третьем, но под рукомойником всегда стояли два ведра с водой — некогда белых, эмалированных, но сейчас покрытых бурым налетом извести.
Занимал ванну Аркадий недолго — холодная вода не способствовала купанию. Мама запоздало предлагала нагреть воду, но Аркадий и Павел отнекивались.
Когда вышел Аркадий, в ванну отправился Пашка, на ходу снимая рубашку. На его предплечье стало видно сиреневую татуировку — печальный женский лик.
— Кто это? — испуганно зашептала мама, когда дверь ванной закрылась за Павлом.
— Мой армейский друг, мы вместе служили в Монголии.
Он полез в шифоньер, достал армейские фотографии, дабы показать, что вот он — друг Пашка сидит на броне танка, а вот он сам Аркадий — улыбчивый и беззаботный.
— У него татуировка. Он преступник, он из тюрьмы.
— Ма, ну оступился человек, он исправился. Он хороший, только горячий…
— Хорошие люди с татуировками не ходят.
— А у деда нашего татуировка была, помнишь?..
Деда звали Георгием, но любил он, когда называли его Жоржем, о чем напоминала сизая татуировка на пальцах левой руки.
— Дед, когда ее делал, был молодым и глупым.
— Вот и Пашка тоже молодой!
Мама замолчала, повела носом.
— Ты пьян?
— Выпили с сотрудниками по банке… бутылке пива…
— С каких пор твои сотрудники пьют?
— Это другие…
Распахнулась дверь, вышел Пашка. Мама прошипела:
— Ложитесь спать! Я постелю ему на кухне. Но чтоб завтра… Ты понял — завтра! Чтоб его и духа не было!
-
Субботу и воскресенье провели, гуляя по городу. Зашли на автостанцию, издалека посмотрели на «Маячок». Казалось, словно там ровно ничего не произошло, за исключением того, что все пиво было уж выпито, и красный огонек не горел. Грузчики меланхолично кантовали пустую тару.
Друзья поехали на море. К пляжу ходил только один маршрут, забитый в выходные до неприличия. Оттого друзья поехали кружным путем: дорогой, идущей через степь по кручам, а после — пешком через овраги, сады.
Шли через черешневый сад — хотя плоды уже местами алели, охрану еще не поставили, и Пашка нарвал полную кепку фруктов.
— Аркаша, да ты просто в раю живешь, — сказал он уже когда расположились на горячем песке. — Тепло, черешня на халяву, девчата опять же.