Она не видела человека у гаража. Его видел только я. И судя по окровавленной дыре на том месте, где раньше был его рот, человек умер отнюдь не естественной смертью.
Как я уже говорил, это история в жанре ужасов.
60
Лиз заглушила двигатель и вышла из машины. Она увидела, что я сижу, словно мои ноги приросли к засыпанному обертками полу, и встряхнула меня за плечо.
– Пойдем, Джейми. Сделаешь дело, и ты свободен.
Я выбрался из машины и пошел следом за Лиз к входной двери. По пути я украдкой взглянул на мертвого человека, стоявшего у входа в гараж. Он, наверное, понял, что я его вижу, потому что поднял руку. Убедившись, что Лиз на меня не смотрит, я тоже приподнял руку.
Каменные ступени вели к высокой деревянной двери с дверным молотком в виде головы льва. Лиз не стала стучать, а просто вынула из кармана бумажку и, сверившись с ней, набрала код на домофонной панели. Красный огонек сменился зеленым, и раздался щелчок открывшегося замка.
Стал бы Марсден давать свои коды простому курьеру? Что-то я сомневался. И тот знакомый, который рассказал Лиз о таблетках, тоже вряд ли знал коды на вход в дом Марсдена. Мне не понравилось, что их знала Лиз, и впервые за тот жуткий день я подумал о Террьо… вернее, о твари, теперь поселившейся в Террьо. Я победил эту тварь в ритуале Чудь, и, может быть, она и вправду придет на мой зов, при условии, что подобные сущности в принципе держат данное слово и соблюдают договоренности. Может быть, мне еще предстоит это выяснить. Для себя я решил, что если и позову ее, то лишь в крайнем случае, когда совсем прижмет. Потому что я жутко ее боялся.
– Заходи в дом. – Лиз убрала бумажку в задний карман джинсов и сунула руку в карман пальто. Я еще раз взглянул на мертвого человека – видимо, Тедди, – стоявшего у входа в гараж. Глядя на окровавленную дыру на том месте, где раньше был его рот, я подумал о пятнах крови на серой толстовке Лиз. Может быть, это была кровь из носа.
А может быть, и нет.
– Я сказала, заходи в дом.
Это было не приглашение.
Я толкнул дверь и вошел. В доме не было ни холла, ни прихожей. Дверь вела с улицы прямо в огромную гостиную. В центре гостиной располагался углубленный участок со встроенными в стенки диванами. Позже я узнал, что такая особенность интерьера называется «уголком для беседы», или «конференц-ямой». Вокруг углубления стояли диваны и кресла (может быть, для того, чтобы зрители могли наблюдать за участниками разговора внизу). Там была барная стойка, кажется, на колесах. На стенах висели какие-то яркие штуки. Я говорю «штуки», потому что, с моей точки зрения, это были не картины, а просто бессмысленные загогулины и кляксы, но они были в рамах, так что Марсден, наверное, считал их картинами. Прямо над конференц-ямой висела люстра, которая, судя по виду, весила не меньше пятисот фунтов