— Привет рабочему классу! — встретила его Наталка, словно они расстались только вчера. — Раздевайся, мой руки, и будем обедать.
— Я не голодный, Наташа.
— Тогда будем ждать, пока явится мой гусар с мамой. Как ты изменился! Похудел! Пережил много… Мне мама рассказывала… А почему ты не взял с собой брата?
— Он поехал в село к сестре… Как ты, Наташа?
— Порядок в танковых войсках! А ты чем занимаешься?
— Езжу на фургоне, вставляю трудящимся дверные замки.
— Я тоже хотела бы ездить на фургоне. — Наталка провела Платона в свою комнату. — Я никогда ничего не делала физически, и от этого, мне кажется, болят у меня руки… Мне хочется устать от работы… Я бы хотела носить камни.
— Тебе и так тяжело.
— Не надо об этом…
— Куда же вы переезжаете, Наташа?
— Отца переводят в Винницу… Мы с мамой привыкли — сегодня здесь, а завтра там… Кочевники…
— И… скоро?
— Через неделю…
— Мы не будем с тобой видеться?
— Не знаю… Наверное, нет…
— Но как же я без тебя?.. Почему ты не писала мне?
— Я написала…
— Но это неправда, Наташа!
— Правда. Я написала тебе, почему мы не можем встречаться. Я объяснила, что у меня митральный стеноз с тяжелой декомпенсацией… Очень солидно звучит…
— Тебя вылечат…
— Хм, расскажи мне лучше…
— Наташа, я должен знать все. Я… — Платон взял Наталку за плечи. — Слышишь, я люблю тебя?!..
Платон подхватил Наталку на руки, стал целовать в щеки, в губы…
— Ты моя…
— Ты сумасшедший, — шептала Наталка. — Пусти!..
Платон опустил Наталку на пол, она одернула юбку и вышла в другую комнату.
— Ты куда?
— Сейчас вернусь. Почему так испуганно смотришь? Никакой трагедии не случилось, просто ты оторвал мне пуговицу…
Этот нарочитый тон, приземленные слова рождались у Наташи сознательно. Это самозащита. Все, что случилось минуту назад, надо свести к проявлению грубых инстинктов… Она не имела права быть в плену своих чувств, не могла покориться им, потому что тогда она не сможет жить без него. Это хорошо, что они уезжают.
Наталка возвратилась спокойной.
— Ты мне так ничего и не скажешь?
— Не надо, Платон, об этом. Мы будем с тобой дружить. В отпуск будешь приезжать к нам в Винницу… Хорошо? — Наталка говорила с ним, будто с мальчишкой, которого надо успокоить.
— Значит, я могу идти?
— Можешь…
Платон молча надел пальто и, не прощаясь, вышел…
…В школах начались занятия, а Васько не возвращался из Сосенки. Придя как-то с работы, Платон нашел письмо:
«Здравствуй, Платон! Пишет тебе твой брат Василий. Сообщаю, что я больше не приеду. Когда я приехал, то наша сестра Галя плакала и сейчас плачет. Она рубила дрова и поранила себе ногу. И она боится одна ночевать в хате, а со мной ей веселей, и мы будем жить вдвоем. Я буду учиться на пятерки и четверки, а тройку разве что схвачу по русскому языку, так как не знаю, где пишется мягкий знак, а где не пишется. И харчи у нас есть, дядько Нечипор намолол муки и принес нам. Юхим купил новую гармошку. А так все по-старому. Ты о нас не беспокойся. Приветов тебе никто не передает, потому что я никому не говорил, что пишу тебе. А ты передай привет всем хлопцам с нашего двора, а наибольший Лене из девятой квартиры и тете Дусе. Скажи ей, что это я разбил синюю чашку, чтобы она знала кто. В школе скажи, что Василь Гайворон остается в селе, потому что такое положение.