.
Раздача денег служилым людям, начатая в Нижнем Новгороде, была продолжена и в Ярославле. Кузьма Минин собирал известными ему способами казну, а князь Дмитрий Пожарский распоряжался ею в интересах «всей земли». По всем «верховым» и «поморским» городам, первыми примкнувшим к нижегородскому движению, были разосланы грамоты с призывом присылать денежную казну. Земский бюджет стал пополняться пошлинами, взимавшимися при выдаче грамот, подтверждавших права на земельные владения и полученные ранее льготы («тарханы»). Одним из первых же решений земского «совета всея земли» в Ярославле оказалось подтверждение тарханных грамот Кирилло-Белозерского монастыря (8 апреля). Земский «совет» в Ярославле распоряжался и от имени подмосковных бояр. Грамота начиналась так, как называли себя бояре князь Дмитрия Трубецкой и Иван Заруцкий: «Великия Росийския державы Московского государства от бояр и воевод». Только после этого следовало прибавление: «и столника и воеводы от князя Дмитрея Михайловича Пожарского». Другая грамота Соловецкому монастырю 25 апреля была выдана в ответ на челобитную «боярам и воеводам и всей земле» игумена Антония с братьею. Для этого потребовался «приговор всее земли», запрещавший «рудить», то есть нарушать прежние льготы о невзимании соляных пошлин на Двине, в Холмогорах и Архангельске. Подтверждение соляного тархана и возвращение незаконно взысканных денег в казну Соловецкого монастыря было частью договора с монастырскими властями, выдавшими займ воеводам ополчения, о чем свидетельствовала расписка князя Дмитрия Пожарского, долгое время сохранявшаяся в монастырской ризнице[702]. Логичным итогом финансовой деятельности ярославского правительства стало создание Денежного двора. Л.М. Сухотин нашел в столбцах Печатного приказа челобитную «бойца» Максима Юрьева, доказавшую существование чеканки монеты в Ярославле[703]. При чеканке серебряных копеек ярославского «совета всея земли», как и в деятельности Денежного двора в Великом Новгороде, использовали старые образцы. Главным отличием оказывалось изменение монетной «стопы» и, вследствие этого, веса копеек. Удивляться здесь нечему, ведь прием девальвации денег тогда был уже известен.
В правительственной деятельности совета «всея земли» в Ярославле нет признаков какой-то целенаправленной политики по выстраиванию полноценного приказного порядка с четким распределением дел по каждому ведомству. Даже такой внимательный исследователь истории нижегородского ополчения, как П.Г. Любомиров, вынужден был констатировать «крайнюю скудость материала», относящегося к «организации приказов». Из существовавших в Ярославле приказов известны Разрядный и Поместный приказ, которые были и под Москвой. Более того, известны дьяки подмосковных полков, служившие в одном и том же приказе в обоих ополчениях. Дьяк Андрей Бареев в Разрядном приказе. Федор Дмитриевич Шушерин, Петр Алексеевич Третьяков и Герасим Мартемьянов, — в Поместном приказе